американский

убиваем людей просто за то, что они молятся другим богам.

После того как армия Саддама разбежалась или была разбита, нам пришлось воевать в

Ираке с религиозными фанатиками. Они ненавидели нас за то, что мы не были

мусульманами. Они хотели убить нас, невзирая на то, что мы просто пришли свергнуть их

диктатора, лишь за то, что у нас иная вера.

Разве не религия должна учить терпимости?

Говорят, что врага следует держать на расстоянии, чтобы убить его. Если это правда, то в

Ираке инсургенты сильно облегчают нам задачу.

Фанатики, с которыми мы воюем, ничему не придают ценности, кроме своей

извращенной интерпретации религии. Чаще всего они просто заявляют о том, как важна для

них религия (в большинстве своем они даже не молятся). Очень многие принимают

наркотики, чтобы придать себе смелости идти в бой.

Многие повстанцы были трусливы. Многие из них принимают наркотики, которые

поддерживают их мужество. Без этих препаратов, сами по себе, они ничего не

представляют. У меня есть видеосъемки, на которых в доме засняты отец и дочь,

находящиеся в розыске. Они были внизу, под лестницей. По какой-то причине наверху

взорвалась светошумовая граната.

На записи видно, как отец прячется за спиной своей дочери, боясь, что его убьют; он

готов принести в жертву своего ребенка.

Скрытые тела

Возможно, они были трусливы, но повстанцы определенно убивали людей. Инсургенты

не утруждали себя рассуждениями о правилах ведения войны или опасениями насчет

военного суда. Если это сулило им какую-то выгоду, они готовы были убить любого

иностранца, и неважно, солдат это или гражданский.

Как-то нас отправили осмотреть одно здание, где, по слухам, содержались пленные

американцы. В доме мы никого не нашли. Но в подвале сразу бросились в глаза свежие

следы. Поэтому мы установили освещение и начали копать.

Довольно скоро я наткнулся на ногу в брюках, затем появилось и все тело,

свежезахороненное. Американский солдат. Сухопутные войска.

Рядом с ним был еще один. Затем еще, на сей раз в камуфляже морского пехотинца.

Мой брат завербовался в морскую пехоту незадолго перед 11 сентября 2001 года

ничего не знал о его местонахождении, и предполагал, что он воюет в Ираке.

Сам не знаю почему, но, пока я вытаскивал из ямы мертвое тело, я был абсолютно

уверен, что это мой брат. Нет, не он. Я помолился про себя, и мы продолжили копать.

Еще одно тело, еще один морпех. Я наклонился и заставил себя посмотреть. Не он.

Чем больше людей мы доставали из могилы — а там их было много, — тем более я был

уверен, что один из них окажется моим братом. У меня внутри все сжималось. Я продолжал

копать. Меня тошнило.

Наконец, мы закончили. Среди мертвецов моего брата не оказалось.

Я чувствовал облегчение, почти восторг — моего брата здесь не было! А потом при виде

убитых молодых мужчин, которых мы выкопали, на меня навалилась невероятная тоска.

Вскоре я, наконец, получил известия о моем брате. Выяснилось, что он действительно в

Ираке, но чрезвычайно далеко от того места, где мы обнаружили тела убитых пленных. У