135 / 453
135
Стивен Кинг: «Темная Башня»
И на его губах тоже играет едва заметная улыбка.
9
В Алгул Сьенто никогда не шел дождь, во всяком случае, за те годы, которые провел
здесь Пимли, но иной раз, чернильно-черными ночами, раздавались мощные раскаты сухого
грома. Большинство сотрудников Девар-тои не обращали на них никакого внимания и про-
должали крепко спать, но Пимли часто просыпался, с сердцем, выскакивающим из груди, а в
подсознании раз за разом, словно вращающаяся красная лента, крутилась молитва «Отче
наш».
Днем, в разговоре с Финли ректор Алгул Сьенто с улыбкой допытывался у Финли, что
его гложет.
Теперь, лежа в постели в Шэпли-Хауз (известном среди Разрушителей, как Говно-
Хауз), на другом от Дамли-Хауз конце Молла, Пимли вспомнил это чувство, абсолютную
уверенность в том, что все будет хорошо: успех гарантирован, его достижение лишь вопрос
времени. На балконе Финли разделил с ним это чувство, но Пимли хотелось бы знать, а не
лежит ли сейчас начальник службы безопасности без сна, так же, как и он сам, не думает ли,
как легко попасть впросак, когда работаешь рядом с Разрушителями. Потому что, как ни
крути, именно они посылали вверх газ счастья. Именно они создавали хорошее настроение.
И если допустить… только допустить… что кто-то искусственно вызывает это чув-
ство? Подсовывает его, как соску? Напевает, как колыбельную? «Спи, Пимли, спи, Финли,
спите, хорошие детки…»
Нелепая идея, чистая паранойя. Однако, когда очередной двойной раскат грома дока-
тился до Алгул Сьенто, если не с юго-востока, то со стороны Федика и Дискордии, Пимли
Прентисс сел и зажег лампу на прикроватном столике.
Этой ночью Финли намеревался удвоить охрану как на сторожевых башнях, так и пе-
риметра. Возможно, завтра следует ее утроить. На всякий случай. И потому, что самоуве-
ренность на конечном участке пути может сослужить дурную службу, все так.
Пимли поднялся с кровати, высокий мужчина со здоровенным волосатым животом, в
одних пижамных штанах. Помочился, опустил крышку на сиденье унитаза, опустился перед
ним на колени, сложил руки перед грудью и молился, пока не почувствовал, что его клонит
ко сну. Молился о том, чтобы суметь выполнить порученное ему дело. Молился о том, чтобы
заметить беду до того, как беда заметит его. Молился о своей матери точно так же, как Джим
Джонс молился о своей, наблюдая, как очередь двигается к котлу с отравленным
«Кулэйдом». Молился, пока раскаты грома не затихли до стариковского бормотания, и толь-
ко тогда вернулся в постель, совершенно успокоенный. Утроить число охранников – с такой
мыслью он заснул темной ночью и с ней же проснулся утром, в спальне, залитой искусствен-
ным солнечным светом. Потому что о яйцах следовало заботиться у самого порога.
Глава 7
Ка-шуме
1
Чувство, неприятное и странное, накрыло стрелков после ухода Бротигэна и его друзей,
но поначалу ни один из них не заговорил об этом. Каждый думал, что меланхолию ощущает
только он или она. Роланд, единственный, кто мог распознать означенное чувство (ка-шуме,
так назвал бы его Корт), приписал эти ощущения тревогам грядущего дня, а еще больше –
подрывающей силы атмосфере Тандерклепа, где днем царил сумрак, а ночи были черными,
как слепота.
Конечно же, после ухода Бротигэна, Эрншоу и Шими Руиса, друга юности Роланда, дел
у них хватало (Эдди и Сюзанна пытались заговорить со стрелком о Шими, но Роланд их оса-