предлагаешь.
— Сомневаюсь, моя дорогая, что тебя примут в «Фоли». Когда все узнают, что Килле
арестован, разразится хороший скандал. И мне думается, что девушки из «Фоли» вряд ли
согласятся, чтобы подруга преступника работала с ними в театре.
Ева отвела взгляд в сторону, кусая губы и сжимая руки в кулаки.
— Тебе лучше уйти, Адам, — сказала она, не глядя на брата.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты слышал. Я не хочу видеть тебя. Много дней я не решалась сказать, что я
выше вашего мерзкого союза, но теперь я решилась. Я так любила тебя, что была готова ради
тебя пойти на все, но ты убил во мне это чувство. Я вот сейчас смотрю на тебя и думаю: как я
могла подчинить свою волю твоей и участвовать в твоих грязных делах. Я рада, что ты,
наконец, нашел себе работу и отправляешься в Индию. Но я хочу надеяться, что больше тебя
не увижу. А теперь прошу тебя, уходи отсюда.
— Не будь смешной, Ева, — запротестовал Гилис, растерянно улыбаясь. — Ты ведь все
это говорила несерьезно. Как только я уйду к себе, ты ведь позвонишь мне и заберешь свои
слова обратно. Давай смотреть на вещи трезво: Рей — это единственный шанс для нас обоих.
— Сделай милость, уходи.
В голосе Евы было нечто такое, что Гилис сразу понял: она не шутит. Адам всерьез
забеспокоился.
— Выслушай меня внимательно, Ева, — вскричал он грубо. — Хватит строить из себя
благородную девицу. Ты должна делать то, что я тебе говорю. Никакой работы у Рея я не
получу, если ты не поедешь к нему. Рей дает мне заработок при условии, что он получит тебя.
Ясно тебе? Он очень зол на меня, что Бид провел нас, и не очень верит, что я здесь ни при
чем. Если бы он не думал о тебе, он уже сегодня отправил бы меня в тюрьму. Я в свое время
подделал несколько чеков раджи, и он узнал об этом. Так что я в его руках. Понимаешь ли ты
это? Он сказал, что если я приведу тебя к нему, то он отдаст эти фальшивые чеки. А если
нет… Ты должна спасти меня!
— Вон отсюда! — крикнула Ева. — Мне противно видеть тебя!
— Ну, нет! — рявкнул Гилис. Его лицо сделалось красным от охватившей злобы и
неприятно отталкивающим. — Ты не будешь говорить со мной таким тоном, я уйду отсюда
тогда, когда захочу. А ты сделаешь то, что я потребую. Если нет, ты очень пожалеешь об
этом: ты ведь знаешь, что я не отступлю от задуманного и заставлю тебя исполнять мою
волю, заставлю любой ценой.
— Есть слова, которые ты заслужил и которыми называют людей, подобных тебе, —
спокойно сказала Ева. — Но я не унижусь до них и не повторю их тебе. — Она подошла к
телефону. — Уходишь ты или нет?
— Никуда я не уйду, — закричал Гилис. Он поднялся со стула и с угрожающим видом
направился к сестре. — Я предупреждаю тебя: оставь трубку, иначе пожалеешь!
Ева стала быстро набирать номер швейцара. Гилис вырвал у нее из рук трубку. Тогда
Ева отступила на шаг и со всей силы дала брату пощечину. Гилис замер от неожиданности.
Глава 26
Бид сидел за рулем «паккарда». Он вел машину одной рукой, левая его рука
безжизненно висела вдоль тела. Она страшно распухла, а по всему предплечью разошлись
черно-зеленые полосы. Пот стекал по нем ручьями, все тело сотрясала дрожь, все мышцы
болели. Вел Бид машину почти механически. Он был слишком слаб, чтобы думать, что
происходит вокруг него. Ехал, однако, по широкой автостраде, остатками сил пытаясь
удержать машину в повиновении. Было три часа утра. В это время на шоссе почти не было
движения, и Бид мог вести машину без особого риска. Этот человек уже давно потерял
чувство времени. Он знал, что тяжело ранен зубами собаки и что в лучшем случае отделается
