269 / 290
Стивен Кинг: «Бесплодные земли»
Эндрю запомнил не вкус напитка и даже не мускулы старика Подгузника, которые извивались
под кожей как черви, когда он подбрасывал яблоки в пресс – лучше всего он запомнил, как безжа -
лостная машина давила сочные яблоки, прекращая золотисто-алые плоды в жидкость. Две дюжи-
ны роликов перемещали яблоки под вращающийся стальной барабан с проделанными в нем от-
верстиями. Сок раздавленных яблок стекал в нижний бак, а семена и отжатая мякоть оставались
на сите вверху…
Теперь его голова стала прессом для сидра, а мозг стал яблоками. Скоро он лопнет, как ло-
пались яблоки под барабаном, и его поглотит благословенная тьма.
– Эндрю! Подними голову и посмотри на меня!
Он не мог… но даже если б и мог, то не стал бы. Лучше просто лежать на месте и ждать,
когда снизойдет темнота. Все равно он давно уже должен был умереть; разве тот чертов ублюдок
не всадил ему пулю в башку?
– Она не задела мозг, лаже близко там не лежала, ты лошадиная задница. Ты еще не умира-
ешь. У тебя просто башка болит. Но ты точно умрешь, если будешь валяться тут и скулить… и
уж я позабочусь о том, чтобы твои теперешние ощущения, Эндрю, показались тебе просто лег-
ким недомоганием по сравнению с тем, что ты будешь испытывать, умирая.
Человек на полу поднял голову, но не из-за угроз – самое страшное было то, что обладатель
этого проникновенного, хрипловатого голоса, казалось, читал его мысли. Он медленно оторвал
голову от пола, и все тело скрутило мучительной болью – казалось, какой-то тяжелый предмет
перекатывается внутри черепной коробки, разрывая сосуды мозга… вернее, того, что от мозга
осталось. С губ его сорвался протяжный стон. Правую щеку как будто все время кто-то щекотал,
словно там ползали мухи, увязая в крови. Ему хотелось согнать их, но он понимал: ему нужно
сейчас опираться на обе руки, чтобы не упасть.
Силуэт человека у дальней стены, рядом с дверью, ведущей в кухню, казался призрачным,
нереальным. Отчасти, наверное, из-за мигания ламп, отчасти из-за того, что почему-то он видел
его одним глазом (что случилось со вторым его глазом, он вспомнить не мог, да и не хотел вспо-
минать), но большей частью из-за того, что незнакомец действительно был нереальным и при-
зрачным. Впечатление, во всяком случае, складывалось такое. Он походил на человека… но тот,
кого звали когда-то Эндрю – Эндрю Шустрый, – решил, что перед ним все-таки не человек.
Незнакомец, стоявший у двери на кухню, был одет в короткую черную куртку, перехвачен-
ную ремнем, выцветшие хлопчатобумажные штаны и старые пыльные сапоги… в каких ходят
крестьяне, егеря и… и…
– И стрелки, Эндрю? – спросил со смешком незнакомец.
Тик-Так в отчаянии уставился на силуэт в дверном проеме, пытаясь разглядеть лицо, но оно
было скрыто под капюшоном. Черты незнакомца терялись в тени.
Сирена умолкла на полувзводе. Огни аварийного освещения продолжали гореть, но пере-
стали хотя бы мигать.
– Вот так-то лучше, – произнес незнакомец своим хрипловатым проникновенным голо-
сом. – Наконец-то мы можем спокойно послушать мысли и пообщаться.
– Кто ты? – спросил Тик-Так. Он слегка шевельнулся, и в голове у него вновь покатились
стальные шары, пробивая новые дыры в мозгу. Ощущение было ужасным, но щекотание от копо-
шащихся на правой щеке мух почему-то пугало больше.
– Я – человек многих обличий, приятель, – сказал незнакомец из тени своего капюшона, и
хотя голос его был суров и серьезен, Тик-Таку послышались нотки смеха, так и рвущегося нару-
жу. – У меня много имен. Одни меня кличут Джимми, другие – Тимми. Одни называют Проны-
рой, другие – Франтом. Кто называет меня Проигравшим, а кто – Победителем. Да мне, в общем-
то один черт… хоть горшком назови, только в печку не ставь.
Человек – существо? – в дверях запрокинул голову, и от смеха его по спине и рукам Тик-Та-
ка побежали мурашки: не смех, а скорей волчий вой.
– Меня называли еще Чужаком или Вечным Незнакомцем, – продолжал таинственный че-
ловек, делая шаг в направлении Тик-Така. Тот, застонав, попытался отползти подальше. – Мерли-
ном называли или Маэрлином… но мне, собственно, все равно. Да и какая разница? Я никогда
им не был, хотя, в прочем, и не отрицал… Иногда меня называют Магом и Ведуном… иногда –
Мудрецом… но мы с тобой, Эндрю, будем попроще. Поговорим по душам. По-человечески.
269