29 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
29
предпочел бы тьму. «Так было, пока мир не сдвинулся с места» говорят в его мире с опустошен-
ной грустью… но, может быть, это – грусть без мысли, без размышлений.
Она боялась, что я/он… собирался достать оружие, когда я/он… наклонился, чтобы до-
стать бумаги. Увидев бумаги, она расслабилась и начала заниматься всем тем, чем обычно она
занимается, когда воздушная карета садится на землю. Сейчас она разговаривает со своею по-
другой. Они смеются, но лица у них – и особенно, ее лицо, лицо женщины с металлической труб-
кой – какие-то не такие. Да, они разговаривают, но лишь притворяются, что смеются… и это
все потому, что они говорят обо мне/о нем.
Теперь воздушная карета ехала по какой-то длинной забетонированной дорожке, каких бы-
ло много на поле. В основном он смотрел на женщин, но краем глаза стрелок все – таки усмотрел
и другие воздушные дилижансы, катившиеся по другим дорожкам. Одни тяжело громыхали, ка-
тились медленно и неуклюже; другие мчались с невообразимой скоростью – похожие больше не
на кареты, а на снаряды, выпущенные из револьвера или из пушки, – готовясь взлететь в небеса.
положение Роланда было отчаянным, и так же отчаянно ему хотелось выступить вперед и повер-
нуть эту голову, чтобы получше рассмотреть экипажи, взмывающие в небеса. Их сделали люди,
но они были сказочными, неправдоподобными, как сказания о таинственных крылатых суще-
ствах, которые, предположительно, жили когда-то в далеком (и, может быть, вымышленном) ко-
ролевстве Гарлан… и даже неправдоподобнее, потому что эти летающие кареты сделаны чело-
веческими руками.
Женщина, которая приносила ему бутер, расстегнула свой ремень (не прошло и минуты,
как она его застегнула), встала и подошла к какой-то маленькой дверце.
Там, наверное, сидит
возница,
– подумал стрелок, но когда дверь открылась и женщина вошла внутрь, он увидел, не
одного, а целых трех возниц, управляющих воздушной каретой. И не удивительно: Роланд мель-
ком успел разглядеть миллион рычажков, циферблатиков и мигающих лампочек – одному чело-
веку здесь явно не справиться.
Узник смотрел, но ничего не видел. Корт бы высек его для начала, о потом размазал бы по
ближайшей стенке. сознание стрелка было полностью занято извлечением сумки из-под сидения
и куртки из ящика наверху… и предстоящим ритуалом, испытанием, видимо, не из легких.
Узник не видел ничего; стрелок видел все.
Женщина приняла его за сумасшедшего или вора. Он – или, может быть я, да, вполне ве-
роятно, что я – сделал что-то такое, что навело ее на такую мысль. Потом она переменила
мнения, но та, вторая, женщина что-то сказала ей, и у нее снова возникли какие-то подозре-
ния… только на этот раз, кажется, не «какие-то», а вполне даже определенные. Теперь они
знают, в чем дело. Они знают, что он собирается осквернить ритуал.
А потом, как удар грома, до него вдруг дошло, что он едва ли не упустил главное. Во-
первых, он не сможет перенести к себе на берег пакеты с зельем так же просто, как он перенес
монетку: монета была не приклеена к телу Узника клейкою лентой, которую он намотал слоями,
чтобы пакеты держались плотнее к телу. Эта клейкая лента – лишь часть проблемы. Узник не
заметил исчезновение одной монетки из кармана, где их было много, но если он обнаружит, что
это зелье, ради которого он рискует жизнью, вдруг куда-то пропало, он наверняка выкинет ка-
кой-нибудь фортель… и что тогда?
Вполне вероятно, что Узник, распсиховавшись, такое наворотит, что его сцапают и отпра-
вят в темницу еще раньше, чем он осквернит ритуал. Так что нельзя просто забрать это зелье и
все: если пакетики вдруг испарятся у него из-под мышек, он, наверное, решит, что и в самом де-
ле сошел с ума.
Воздушная карета, теперь, на земле, неуклюжая, точно буйвол, тяжело поворачивала нале-
во. стрелок понял: времени на дальшейние размышления нет. Сейчас ему нужно не просто выйти
вперед, но еще и войти в контакт с Эдди Дином.
Немедленно.
9
Эдди сунул свой паспорт и таможенную декларацию в нагрудный карман. Стальной про-
вод теперь медленно проворачивался в животе, вкручиваясь все глубже и глубже. Нервы как
будто звенели. И вдруг у него в голове прозвучал голос.