33 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
33
– Бес-трава. Кокаин. Как ты там его называешь. Снимай рубаху.
– Твои руки… – Эдди только теперь увидел. Руки человека, чем-то напоминавшего сума-
сброда-ковбоя из дешевого вестерна, были покрыты зловещими ярко красными полосами. Эдди
знал, что это значит. Заражение крови. Это значит, что дьявол не просто дышит тебе в задницу, а
уже пробирается по каналам, что ведут к твоему насосу.
– Забудь мои руки! – прошипел бледный призрак. –
Снимай рубаху и отдирай эту штуку!
Он слышал плеск волн и одинокое завывание ветра, который не знал никаких преград. Он
видел этого тронутого умирающего человека в безысходном отчаянии. И все-таки у себя за спи-
ною он слышал гул голосов пассажиров, выходящих из самолета, и настойчивый стук в дверь.
– Мистер Дин!
Этот голос
, подумал он, –
сейчас из другого мира
.
Он не то чтобы еще сомневался, просто пытался вбить все эти странности в свою бедную
голову точно так же, как, скажем, вбиваешь гвоздь в толстый брус красного дерева.
– Вам давно уже надо было бы…
– Можешь оставить все это здесь, а потом заберешь, – прохрипел стрелок. – Боги вышние,
до тебя не дошло еще, что здесь мне приходится говорить? А это больно!
К тому же, у нас нет
времени, идиот!
Кого другого Эдди бы просто убил за такие слова… но он хорошо понимал, что ему будет
весьма затруднительно убить этого человека, хотя, судя по виду его, быстрая смерть пошла б ему
только на пользу.
И все же он чувствовал, что голубые эти глаза не лгут; все сомнения сгорали в их безумном
огне.
Эдди принялся расстегивать рубаху. Сперва он хотел просто ее разорвать, как в том филь-
ме, когда Кларк Кент рвет на себе рубаху, пока Луи Лейн лежит привязанный к рельсам или к
чему там, но что хорошо в кино, в реальной жизни может только навредить: рано или поздно
придется еще объяснять, куда делить недостающие пуговицы. Поэтому он аккуратненько их рас-
стегнул. А в дверь все стучали.
Он выдернул рубашку из джинсов, снял ее и швырнул на песок, обнажив полосы клейкой
ленты на груди. В таком виде он был похож на человека на последеней стадии выздоровления
после тяжелого перелома ребер.
Он оглянулся и увидел открытую дверь… низ ее прочертил в сером песке полукруг, когда
кто-то – скорее всего, умирающий челок – открывал ее. В дверном проеме виднелась туалетная
комната при салоне первого класса, раковина, зеркало… и в зеркале – отражение его лица: чер-
ная челка растрепана, падает на лоб, на глаза. Карие. На заднем плане он разглядел стрелка, мор-
ской берег, парящую птицу, взмывавшую над Бог его знает чем.
Он провел ладонью по ленте, не зная, с чего начать, как отыскать свободный конец, и его
вдруг охватило головокружительное чувство полной безнадежности. Так, наверное, чувствует
себя олень, или кролик, который дошел уже до середины проселочной дороги и повернул голову
лишь для того, чтобы его ослепил свет фар.
Уильям Вилсон, имя которого обессмертил Эдгар По, заматывал Эдди двадцать минут.
Дверь в туалет в самолете окроют минут через пять, максимум – семь.
– Я не успею снять это дерьмо, – сказал он шатающемуся человеку. – Я не знаю, кто ты и
где я, но здесь слишком много ленты, а времени слишком мало.
14
Дир, второй пилот, посоветовал капитану Мак-Дональду прекратить барабанить в дверь,
когда тот, разозленный тем, что 3А ему не отвечает, принялся молотить в нее со всей силы.
– Куда он денется? – резонно заметил Дир. – Что он там делает? Хочет спустить себя в
унитаз? Не пролезет.
– Но если он… – начал было Мак-Дональд.
Дир, который и сам иной раз баловался кокаином, сказал:
– Если он нагружен, то нагружен плотно. Он не сможет избавится от всего.
– Отключите воду, – спохватился внезапно Мак – Дональд.
– Уже отключили, – успокоил его штурман (который тоже при случае не отказывался нюх-