32 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
32
дверь в туалет. – Это…
– Меня, кажется, сейчас вырвет. Мне не хотелось бы, чтобы попало на ваши туфли, – отве-
тил Эдди, – или же на мои.
Через секунду он уже был в туалете и запирал за собою дверь. Капитан что-то сказал. Эдди
не расслышал, что именно, да и не это главное. Самое важное: он говорил, а не орал. Эдди был
прав: никто не станет орать, когда в салоне толпятся сотни две с половиною пассажиров, ожи-
дающих своей очереди на выход у единственной двери. Он внутри. Временно – в безопасности…
ну и какой ему с этого прок?
Не знаю, кто ты, но если ты здесь,
– подумал Эдди,
– ты бы лучше чего-нибудь делал. И
побысрее.
На какой-то ужасный миг – ничего. Всего лишь миг, но в сознании Эдди Дина он растянул-
ся на целую вечность, как те турецкие тянучки Бономо, которые Генри ему покупал каждое лето,
когда они были еще детьми: если он вел себя плохо, Генри дубасил его нещадно, если вел хоро-
шо, Генри ему покупал турецкие тянучки. Таким образом Генри справлялся со своими обязанно-
стями старшего брата во время летних каникул.
Боже мой, мне это все почудилось, Господи Иисусе, каким же надо быть чокнутым…
Приготовься,
– приказал строгий голос.
– Я один не смогу, нам надо вместе. Я могу ВЫЙ-
ТИ ВПЕРЕД, но один я не могу сделать так, чтобы ты ВЫШЕЛ ТУДА. Нам надо вместе.
Обернись.
До Эдди внезапно дошло, что он видит двумя парами глаз, ощущает нервами двух тел
(только нервы другого тела были не все на месте; их просто не было, а на месте их была боль),
чувствует десятью чувствами, думает двумя могзами, кровь его перекачивают два сердца.
Он обернулся: в стене туалета была дыра, размером с дверной проем. Сквозь эту «дверь»
он увидел серый песчаный пляж и волны цвета старых спортивных носков, разбивающиеся о бе-
рег.
Он услышал плеск волн.
Почувствовал запах соли, такой же горький, как запах слез.
Проходи.
Кто-то уже стучал в дверь туалета и говорил ему, чтобы он вышел немедленно и сошел с
самолета.
Проходи, черт возьми!
Эдди со стоном шагнул к двери… запнулся… и упал в другой мир.
13
Он медленно поднялся на ноги, чувствуя, что порезал правую ладонь о ракушку в песке.
Он тупо уставился на кровь, что струилась по линии жизни, а потом вдруг увидел, что справа от
него поднимается на ноги еще один человек.
Эдди отшатнулся, его ощущение полной дизориентации и какой – то туманной путаницы
сменилось внезапно неподдельным ужасом: человек этот мертв и не знает об этом. Лицо измож-
денное. Кожа натянута на костях лица, как ошметки материи – на тонких металлических углах,
причем так туго, что материя вот – вот порвется. Кожа, вроде, была здоровой, если не считать
лихорадочных красных пятен на каждой скуле, с обеих сторон на шее под нижней челюстью и
круглой отметины между глаз, как у ребенка, который пытается изобразить у себя на лбу индий-
ский знак касты.
А глаза его – голубые, спокойные, мудрые – были исполнены жизни, какой-то жуткой и
цепкой живучести. Одет он был в темное одеяние из какой-то домотканной материи. Черная ру-
башка с закатанными рукавами так выцвела, что стала серой. Штаны очень напоминали джинсы.
На бедрах – перекрестные ремни с патронташами, вот только патронов почти не осталось. В
двух кобурах – по револьверу. Похоже на 45 калибр, но какого-то древнего года выпуска. Глад-
кое дерево рукояток, казалось, светится своим собственным внутренним светом.
Эдди, которому общаться совсем не хотелось – да и не знал он, с чего начать, – услышал
свой собственный голос, произносящий:
– Ты что – призрак?
– Пока еще нет, – прохрипел человек с револьверами.