159 / 453
159
Стивен Кинг: «Темная Башня»
слезы. В кабине хватало света, чтобы это увидеть.
Я наклонился, взял руки Дика в свои, сжал, когда он попытался их отдернуть. Послал
ему свою мысль:
Они не дали бы нам по четверти миллиона долларов, большая часть ко-
торых и сейчас хранится в „Морском банке“, только для того, чтобы привести нас в эту
дыру и украсть наши часы
. И тут же ко мне пришла мысль Джейса:
У меня даже часов нет.
Я заложил свои два года назад в Альбукерке, а к тому времени, когда подумал, что надо бы
обзавестись новыми, это случилось в минувшую полночь, все магазины уже закрылись, да и
я был слишком пьян, чтобы сползти с высокого стула у стойки бара
.
Его мысль сняла напряжение, мы все рассмеялись. Армитейдж спросил нас, чего мы
смеемся, и мы расслабились еще сильнее, потому что могли делать то, чего не мог он и его
люди – общаться без слов. Я сказал ему, что просто так, и вновь сжал руки Дика. Это срабо-
тало. Я… полагаю, помог ему. Впервые в жизни. Потом такое случалось часто. В этом одна
из причин моей усталости. Ментальная помощь сильно выматывает.
Армитейдж и остальные повели нас в здание склада. Помещение пустовало, но в глуби-
не стояла дверь, с написанными на ней мелом двумя словами, в окружении неполных лун и
звезд. СТАНЦИЯ „ТАНДЕРКЛЕП“ – вот что мы прочитали на двери. Но не обнаружили ни-
чего похожего на станцию: ни железнодорожных путей, ни вагонов, ни автобусов, ни даже
дороги, помимо той, по которой мы приехали к складу. По обе стороны двери были окна, но в
них мы увидели лишь пару-тройку каких-то небольших строений, скорее всего сараев, от од-
ного из которых остался только сгоревший остов, и землю, заваленную мусором.
„Почему мы сюда пришли?“ – спросил Дейв Иттауэй, и один из спутников Армитейджа
ответил: „Вы увидите“, – и мы увидели.
„Дама проходит первой“, – с этими словами Армитейдж распахнул дверь.
На той стороне тоже было темно, но не так, как на нашей. Там была
более темная
тем-
нота. Если вы уже видели Тандерклеп в ночи, то знаете, о чем я говорю. И звуки из этой тем-
ноты доносились другие. Старина Дик попытался дать задний ход и развернулся на сто во-
семьдесят градусов. Один из спутников Армитейджа выхватил пистолет. И я никогда не забу-
ду, что сказал Армитейдж. Потому что голос его звучал… по-доброму. „Возвращаться слиш-
ком поздно, – услышали мы. – Теперь вы можете только идти вперед“.
Думаю, именно тогда я понял, что все эти разговоры о шестилетнем контракте и его
продлении, если будет на то желание – чушь собачья, как сказали бы Бобби Гарфилд и его
друг Салл-Джон. Не то чтобы мы прочли это в их мыслях. Все они были в шляпах, видите ли.
Вы никогда не увидите „низшего“ мужчину, да и „низшую“ женщину, если на то пошло, без
шляпы. Мужчины предпочитают простые мягкие шляпы, вроде тех, что носили тогда в Аме-
рике, но эти шляпы отличались от продающихся в магазине. Они – думалки. Точнее, антиду-
малки; глушат мысли тех, кто их носит. Если вы попытаетесь тыкнуться в голову того, кто в
такой шляпе, тыкнуться – это словечко Динки, то есть прочитать его мысли, из этого ничего
не выйдет. Вы услышите только гудение, сквозь которое будут прорываться множество не-
внятных голосов. Неприятное гудение, сродни тодэшным колокольцам. Если вы их слышали,
то знаете, о чем я. Отбивает охоту прилагать дополнительные усилия. А прилагать дополни-
тельные усилия – это последнее, чего могут захотеть живущие в Алгуле телепаты. В чем
больше всего заинтересованы Разрушители, дама и господа, так это жить спокойно и не ры-
паться. Что только подчеркивает чудовищность ситуации, если, конечно, отойти подальше и
взглянуть на происходящее со стороны. В кампусе можно очень часто услышать или увидеть
написанное на стене коротенькое высказывание, почти стишок: „Включай вентилятор, счи-
тай, ты в круизе, не вспоминай о прошлом, думай о загаре“. Это означает гораздо большее,
что просто: „Не дергайся“. Последствия такого отношения крайне неприятны. Интересно,
сможете ли вы это увидеть.
Эдди подумал, что
он
смог, во всяком случае, ему пришла в голову мысль о том, что из
его брата Генри вышел бы потрясающий Разрушитель. При условии, что ему позволили бы