161 / 453
161
Стивен Кинг: «Темная Башня»
жизненных ситуациях, тут приходится задействовать воображение, а вот это Тед уме-
ет, визуализация дается ему легко, спасибо вам большое. Он доволен тем, что у него кры-
ша над головой, доволен компанией… охранники – это охранники, все так, но он верит им,
когда они говорят, что наполовину их работа – оберегать кампус от тех, кто может про-
никнуть в него снаружи, и лишь вторая половина – не выпускать из него Разрушителей.
Ему нравится большинство тех, кого охраняют вместе с ним, а где-то через год-два он
понимает, что нужен обитателям общежитий. Он может успокоить, когда их охватыва-
ет ярость; может снять острый приступ тоски по дому часовым разговором. И это, ко-
нечно, хорошо. Может, хорошо все, что они тут делают. Во всяком случае, есть у него
такое ощущение. Тосковать по дому – это человеческое чувство, а вот Разрушать – бо-
жественное. Он пытается объяснить Роланду и его тету, но лучшее, что он может сде-
лать – найти самое подходящее, на его взгляд, сравнение: Разрушать – все равно что на-
конец-то почесать то место на спине, которое все время сводило тебя с ума терпимым,
но постоянным зудом, а дотянуться до него никак не удавалось. Ему нравится ходить в
Читальню, точно так же, как и остальным. Нравится сидеть там, вдыхать запах хоро-
шего дерева и хорошей кожи, искать… искать… а потом, внезапно, а-а-ах. Ты зацепился.
Покачиваешься, как мартышка на суку. Ты разрушаешь, бэби, а разрушать – это боже-
ственно.
Динки как-то сказал, что Читальня – единственное место, где он действительно
ощущал сам себя, вот почему ему и хотелось ее закрыть. Если возможно, сжечь. «Я же
знаю, что могу натворить, когда ощущаю самого себя, – сказал он Теду. – Когда я, вы по-
нимаете, в ладу с самим собой». И Тед понимал, о чем речь. В Читальне всем было слиш-
ком уж хорошо, даже не верилось, что такое возможно. Ты садишься, при желании берешь
в руки журнал, смотришь на картинки моделей и маргарина, кинозвезд и автомобилей, и
чувствуешь, как твой разум поднимается ввысь. Луч вокруг тебя, ты словно в энергетиче-
ском коридоре, но твой разум всегда поднимается к крыше и, когда добирается туда, на-
ходит большой древний наклонный желоб.
Может, однажды, когда Прим только-только отступил и голос Гана еще отдавался
эхом в чертогах макровселенной, Лучи были гладкими и полированными, но те дни канули в
Лету. Теперь Путь Медведя и Черепахи бугрист и разъеден, на поверхности полным-полно
бухт, седловин, пещер и расщелин, достаточно мест, за которые можно уцепиться. Ино-
гда ты медленно ползешь по ним, иной раз чувствуешь, как проникаешь внутрь, как капля
кислоты, способная мыслить. И все эти ощущения невероятно приятны. Сексуальны.
А для Теда в этом есть и кое-что еще, хотя он и не знает, что он – единственный, у
кого это есть, пока ему не говорит об этом Трампас. Трампас, понятное дело, не собирал-
ся ничего ему говорить, но у него жуткая экзема, и вот это кардинально все меняет. Труд-
но поверить, что лавры спасения Темной Башни, возможно, принадлежат вечно зудящей
коже на голове, но эта идея не притянута за уши.
Совершенно не притянута.
10
«В Алгул Сьенто примерно сто восемьдесят сотрудников, – рассказывал Тед. – Я не из
тех, кто учит кого-либо делать свою работу, но, возможно, вы захотите кое-что записать, по
меньшей мере запомнить. Грубо говоря, шестьдесят охранников на три восьмичасовых сме-
ны, соответственно, двадцать, двадцать и двадцать в каждой. У тахинов самое острое зрение,
и они несут вахту на сторожевых башнях. Челы патрулируют периметр. С оружием, будьте
уверены, и крупного калибра. Руководят всем Прентисс, ректор, и Финли из Тего, начальник
службы безопасности, чел и тахин соответственно, но большинство скаутов, которые быва-
ют в других реальностях – кан-тои… „низшие люди“, вы понимаете.
Обычно кан-тои не ладят с Разрушителями. Короткий разговор – вот и все общение,
которое может быть между ними. Динки как-то сказал мне, что они нам завидуют, потому
что мы, как он говорит, „совершенные челы“. Как и охранники-челы, кантои на службе но-
сят думалки, чтобы мы не могли тыкнуться в их головы и прочитать мысли. Но дело в том,