50 / 290
Стивен Кинг: «Бесплодные земли»
конструкцию, целиком искусственную – существо, скроенное из металла, электронных цепей и
ярдов (если не миль) проводов, тоненьких как паутинка. Однако, Эдди сумел разглядеть струпья
ржавчины на нержавеющей стали. Причем, не только на внешних сегментах, но и внутри. Было
еще какое-то влажное пятно. Либо вытекло масло, либо вода просочилась снаружи. Кое-где эта
влага разъела проводку, а на крошечных платах размером с ноготь большого пальца зеленела ка-
кая-то гадость, похожая с виду на мох.
Эдди перевернул половинку змеи пузом вверх. На стальной пластинке ясно читалось имя
производителя: North Central Рositronics, Ltd. Стоял так же серийный номер, но имени не было.
Может быть, слишком оно незначительное устройство, чтобы давать ему имя, решил он про себя.
Простой ротационный щуп, предназначенный для постановки старикану-медведю разовой очи-
стительной клизмы, или для удовлетворения либидо, или еще для чего-нибудь в равной степени
гадкого.
Отшвырнув змею, Эдди вытер руки о штаны.
Роланд поднял с земли устройство, смахивающее на игрушечный трактор. Дернул за гусе-
ницу. Та с легкостью оторвалась, обдав ботинки стрелка облачком ржавой пыли.
– Все в этом мире либо тихо издыхает, либо разваливается на части, – произнес он безо вся-
кого выражения, отбрасывая «трактор» прочь. – А силы, которыми держится этот мир – и не
только в пространстве, но и во времени и размере – тоже исчерпывают себя. Об этом мы знали
еще детьми, но мы и представить себе не могли, каким оно будет, время конца. Да и откуда нам
было знать? И вот я живу в это время… в эпоху заката… и мне кажется, что закат наступает не
только для нашего мира. И для вашего тоже, Сюзанна и Эдди. И, быть может, для миллиарда еще
миров. Лучи теряют первоначальную свою мощь. Не знаю, причина ли это или просто очередной
симптом, но я знаю, что это так. Идите сюда! Ближе! Прислушайтесь!
Когда Эдди приблизился к металлическому кубу в косую черную с желтым полоску, на него
вдруг нахлынули воспоминания, яркие и неприятные – в первый раз за долгие годы он вспомнил
про ветхое старое здание в Дач-Хилле, в миле примерно от микрорайона, где они с Генри роди-
лись и выросли. Обветшалое это строение, которое местные ребятишки называли «Большой
особняк», стояло посреди пустыря, заросшего сорной травою, который когда-то, наверное, был
ухоженной лужайкой, на Райнхолд-стрит. И не было в округе ни одного мальчишки, который не
знал бы истории о приведениях, связанной с «Особняком». Приземистый, словно бы опустив-
шийся дом под крутой крышей – он как будто сердито глядел на прохожих из густой тени, что от-
брасывали свесы крыши. Стекол в окнах, само собой не было: их с безопасного расстояния повы-
бивали камнями мальчишки, – но никто не отважился расписать стены дома или устроить там
импровизированный ночной клуб или тир. Но самым странным и непонятным был факт самого
его существования: никто не поджег его, чтобы получить страховку или хотя бы ради удоволь-
ствия посмотреть, как он будет гореть. Мальчишки шептались, что в доме живут привидения, и
как-то раз Эдди с Генри специально пришли на ту улицу, чтобы своими глазами увидеть объект
этих невероятных слухов (хотя маме Генри сказал, что они едут с друзьями в «Дальберг» за каки-
ми-то очередными фенечками), и им показалось, что в доме действительно есть привидения. В
таком – должны быть. Разве он сам не почувствовал некую силу, чужую и явно недружелюбную,
что просочилась из пустых темных окон этого викторианского особняка – окон, как будто уста-
вившихся на него пристальным неподвижным взглядом буйно помешанного? Разве какой-то едва
уловимый ветерок не шевельнул волоски у него на руках? Разве он не преисполнился вдруг инту-
итивной уверенности, что стоит ему шагнуть внутрь, как массивная дверь тут же за ним захлоп-
нется, замок закроется сам, а стены начнут сближаться, перемалывая в порошок косточки мерт-
вых мышей, чтобы раздавить его, смять, размолоть?
Дом с привидениями.
И теперь, приближаясь к металлическому кубу, Эдди снова почувствовал эту смесь тайны и
злобной угрозы. По ногам и рукам побежали мурашки. Волоски на затылке вдруг встали дыбом,
точно шейное оперение у какого-нибудь надувшегося индюка. Он почувствовал, как его овевает
все тем же потусторонним слабеньким ветерком, хотя ни один листок на деревьях, окружающих
поляну, даже не шелохнулся.
Но он все-таки подошел к металлической двери (ибо это была та же дверь, только запертая,
и для таких, как он, Эдди, она останется запертой навсегда – для того ее здесь и поставили) и
50