73 / 290
Стивен Кинг: «Бесплодные земли»
жимом этих призрачных голосов и иллюзорных воспоминаний, и ничего не мог с этим поделать.
Сперва Джейк еще не терял надежды, что память его перестанет двоиться, когда, вспоминая, он
дойдет до критической точки, где человек по имени Роланд позволил ему упасть в пропасть с мо-
ста под горами, – только этого не случилось. Все вернулось к началу и заиграло по новой, как
кассета на магнитофоне, включенная на автореверс: она будет играть и играть бесконечно, пока
либо не гикнется магнитофон, либо кто-нибудь не придет и его не вырубит.
По мере того, как углублялась эта ужасная пропасть в его раздвоившейся памяти, в воспри-
ятии Джейком его более-менее реальной жизни – жизни нью-йоркского мальчика – появлялось
все больше провалов. Он помнил, что ходил в школу и в кино по выходным, что неделю назад
(или две?) их с родителями пригласили на воскресный обед, но все это он помнил так, как чело -
век, перенесший тяжелую малярию, вспоминает потом период обострения своей болезни: все
окутано темным бредом, люди становятся будто тени, голоса, перекрывающие друг друга – как
будто эхо, а такое обыденное и простое действие, как, скажем, съесть сэндвич или купить банку
«Коки» в автомате напитков в спортзале, превращается в подвиг, стоящий многих усилий. Джейк
прошел через эти дни в фуге воющих голосов и двоящихся воспоминаний. Его одержимость две-
рями – любыми дверями – с каждым днем только усугублялась; по-настоящему он никогда не те-
рял надежды, что какая-то из дверей все же откроется в мир стрелка. И удивляться особенно не-
чему, ведь это была у него единственная надежда.
Но сегодня игра закончилась. И Джейк проиграл. К чему все, впрочем, и шло. Все равно
шансы его на победу равнялись нулю – с самого начала. И сегодня он сдался. Смылся с экзамена.
Понурив голову, Джейк вслепую шагал на восток по размеченной сетке улиц, не зная, куда он
идет и что будет делать, когда дойдет.
9
Часам к девяти Джейк потихонечку стал выбираться из этой все застилающей пелены и на-
чал воспринимать окружающее. Оказалось, что он стоит на углу Лексингтон-Авеню и Пятьдесят
– Четвертой и не может припомнить, как он сюда забрел. Только теперь он заметил, какое сегодня
погожее ясное утро. Утро 7 мая… в тот день, когда он начал сходить с ума… тоже было прекрас-
ным, но это – в десять раз лучше: сегодня, когда весна оглянулась назад и увидела лето, стоящего
рядом, совсем-совсем близко, красивого, сильного, с дерзкой улыбкой на загорелом лице. Яркие
блики солнца плясали на стеклянных стенах высотных зданий; даже тени прохожих были густы и
бодры. Безупречно голубое небо сияло над головой, расчерченное легкими штрихами перистых
облаков.
Чуть дальше по улице шло строительство. У дощатого забора, отгораживающего площадку,
стояли два бизнесмена в дорогих, безупречного покроя костюмах. Они смеялись, что-то переда-
вая друг другу туда-сюда. Джейку стало любопытно, и он подошел поближе. Бизнесмены, как
выяснилось, играли в «крестики-нолики», расчертив на заборе поле дорогой ручкой «Марк-
Кросс». Ею же делали и ходы. Здорово развлекаются дядьки, подумал Джейк. Когда он к ним
подходил, один из «игроков» как раз поставил последний «нолик» в верхней правой клетке и
прочертил жирную диагональ через все поле.
– Опять я продулся всухую! – сказал его друг, с виду какой-нибудь администратор высокого
ранга, или преуспевающий адвокат, или биржевой маклер экстра класса, потом отобрал у прияте-
ля ручку «Марк Кросс» и расчертил на заборе очередное поле.
Первый бизнессмен – тот, кто выиграл – повернул голову влево. Увидел Джейка и улыбнул-
ся.
– Хороший денек, да, малыш?
– Точно, – ответил Джейк в восторге от того, что он именно так и думает.
– В такой день не хочется киснуть в школе, ага?
Теперь Джейк рассмеялся по-настоящему. Школа Пайпера, где «имеют свободный час»
вместо того, чтобы просто перекусить, и где ты иной раз «выходишь» вместо того, чтобы просто
сходить пописать, отодвинулась вдруг далеко-далеко.
– А вы понимаете.
73