145 / 208
Стивен Кинг: «Песнь Сюзанны»
ствовали в девятнадцатом столетии, а может, и раньше. Если память мне не изменяет, лудди-
ты девятнадцатого столетия врывались на фабрики и разбивали машины, – он улыбнулся,
вновь продемонстрировав неровные зубы. – Я думаю, нынче их место занял «Гринпис».
– Берил Эванз? Вы знаете, кто это?
– Нет.
– Хенчек? Хенчек из Мэнни?
– Нет. А кто такие Мэнни?
– Слишком сложно объяснять. А как насчет Клаудии-и-Инесс Бахман?
Кинг расхохотался, в который уж раз удивив Эдди. Удивился и сам Кинг, судя по выра-
жению его лица.
– Жена Дикки? – воскликнул он. – Откуда, черт побери, вы о ней знаете?
– Мне ничего о ней неизвестно. Кто такой Дикки?
– Ричард Бахман. Я начал публиковать некоторые из моих первых романов, они выхо-
дили не в переплете, а обложке, под псевдонимом. Бахман – мой псевдоним. Как-то вечером,
изрядно выпив, я написал его полную биографию, включая и упорную борьбу с лейкемией.
Трижды ура мужеству Дикки! Короче, Клаудия – его жена. Клаудия Инесс Бахман. Насчет
"и" посередине… об этом ничего сказать не могу.
Эдди вдруг почувствовал, как огромный невидимый камень внезапно скатился с груди
и исчез из его жизни. Клаудия Инесс Бахман – восемнадцать букв. Значит, что-то добавило
эту "и", а почему? Естественно, для того, чтобы букв стало девятнадцать. Клаудия Инесс
Бахман – просто имя и фамилия. А вот Клаудия-и-Инесс Бахман – совсем другое дело… она
– часть ка-тета.
Эдди подумал, что только что они нашли один ответ, из тех, за которыми приехали
сюда. Да, Стивен Кинг их создал. По крайней мере, создал Роланда, Джейка, отца Каллагэна.
До остальных пока просто не добрался. И он передвигал Роланда, как шахматную фигуру по
доске: иди в Талл, Роланд, переспи с Элис, Роланд, преследуй Уолтера по пустыне, Роланд.
Но, даже если он и передвигал своего главного персонажа по доске, точно также передвига-
ли и самого Кинга. Буква, добавленная к имени жены его псевдонима однозначно на это ука-
зывала. Что-то хотело, чтобы Клаудия Бахман вошла в ка-тет девятнадцати. А значит…
– Стив.
– Да, Эдди из Нью-Йорка, – Стив улыбнулся чему-то своему. Эдди почувствовал, как
гулко забилось сердце.
– Что значит для вас число девятнадцать?
Кинг задумался. Снаружи ветер шелестел кронами сосен, гудели лодочные моторы,
каркала, та же самая или другая, ворона. Скоро на берегу озера наступит час барбекю, а по-
том люди, возможно, поедут в город, чтобы послушать концерт на площади или за чем-то
еще, в этом лучшем из всех возможных миров. Или, по крайней мере, самом реальном.
Наконец, Кинг покачал головой, и Эдди, который ждал, затаив дыхание, выдохнул ско-
пившийся в легких воздух.
– Извините. Это простое число, вот и все, что я могу про него сказать. Простые числа
интересуют меня, с тех пор, как мистер Сойчак познакомил меня с ними на уроках математи -
ки в средней школе Лисбона. И, думаю, мне было девятнадцать, когда я познакомился со
своей женой, но, возможно, она оспорит мои слова. Она у меня вообще любительница по-
спорить.
– А как насчет девяносто девяти?
Кинг вновь задумался, что-то стряхнул с пальцев.
– Чертовски солидный возраст. «Девяносто девять на могильном камне». Это из песни,
вроде бы она называлась… думаю, «Крушение в девяносто девять». Нет, нет, это другая пес-
ня – "Крушение «Вечерней звезды». «Девяносто девять на полке бутылок, мы взяли одну и
пустили по кругу, осталось на полке девяносто восемь бутылок». Кроме этого, ничего ска-
зать не могу.
Теперь пришла очередь Кинга взглянуть на настенные часы.
– Если я не уеду в самое ближайшее время, Бетти Джонс позвонит, чтобы узнать, не за-
был ли я, что нужно забирать сына. А после того, как я заберу Джо, мне предстоит проехать
сто тридцать миль на север. Ехать мне было бы проще, если б я не налегал на пиво. А на
145