33 / 208
Стивен Кинг: «Песнь Сюзанны»
прошло с тех пор? Двадцать? Тридцать? Неважно, сколько бы ни прошло. Не время сейчас
тревожиться из-за этого.
Их общий взгляд нашел маленький скверик на другой стороне авеню. Схватки на како-
е-то время прекратились и, когда зажглась белая табличка «ИДИТЕ», черная женщина Труди
Дамаскус, которая, на взгляд Труди Дамаскус совсем и не выглядела беременной, медленно,
но уверенно пересекла мостовую.
На другой стороне рядом с фонтаном и металлической скульптурой стояла скамья.
Увидев черепаху, Сюзанна немного успокоилась, у нее возникло ощущение, что это Роланд
оставил ей знак, прислал весточку.
«От тоже пойдет за мной, – предупредила она Миа. – И тебе следует остерегаться его,
женщина. Тебе следует очень остерегаться его».
«Я сделаю то, что должна сделать, – ответила Миа. – Ты хочешь посмотреть бумаги
той женщины? Зачем?»
«Я хочу посмотреть, в каком мы году. Газета подскажет».
Коричневые руки вытащили скрученную газету из холщового пакета от «Бордерс», раз-
вернули, поднесли к синим глазам, которые начинали этот день коричневыми, как и руки.
Сюзанна увидела дату,1 июня 1999 года, изумленно покачала головой. Не двадцать лет, даже
не тридцать, целых тридцать пять. До этого момента она и представить себе не могла, что
миру удастся протянуть так долго. Ее современники по прежней жизни, студенты, борцы за
гражданские права, знакомые на вечеринках, aficionado
s 21народной музыки, приближались к
пенсионному возрасту. Некоторые наверняка умерли.
«Хватит», – оборвала ее раздумья Миа и бросила газету в урну для мусора, где она
вновь скрутилась. Стряхнула грязь и пыль с голых ступней (из-за этой грязи Сюзанна не
обратила внимания, что они другого цвета), потом надела отобранные туфли. Они немного
жали, носок не было, так что она наверняка натерла бы ноги, если б идти пришлось далеко,
но…
«Тебе-то что до этого, а? – спросила ее Сюзанна. – Ноги-то не твои».
И, едва вымолвила эти слова, нет, не вымолвила, весь разговор-то шел у нее в голове,
поняла, что, возможно, ошибается. Потому что ее собственные ноги, те самые, которые до
поры, до времени верно служили телу Одетты Холмс (а иногда и Детты Уокер), конечно же,
давно канули в лету, сгнили или, что более вероятно, сгорели в какой-нибудь муниципальной
мусоросжигательной печи.
Но изменения цвета кожи она не заметила. Да только потом подумала: «Ты заметила,
чего уж там. Заметила, но сразу отсекла эту мысль. И без того проблем хватало».
Но прежде чем Сюзанна успела продолжить поиски ответа на вопрос, как философ-
ский, так и физический, на чьих ногах она теперь ходила, пошла очередная схватка. Боль
скрутила живот, превратила его в камень, а бедра – в желе. Впервые она испытала неприят-
ное и пугающее желание тужиться, вытолкнуть из себя младенца.
«Ты должна это остановить! – вскричала Миа. – Женщина, ты должна! Ради блага ма-
лого, ради нас обоих!»
Да, твоя правда, но как?
«Закрой глаза», – велела ей Сюзанна.
«Что? Ты меня не слышала? Ты должна…»
«Я тебя слышала, – ответила Сюзанна. – Закрой глаза».
Сквер исчез. Мир потемнел. Она – черная женщина, все еще молодая и, несомненно,
прекрасная, сидящая на скамье у фонтана и металлической скульптуры черепахи с мокрым
от брызг, а потому блестящим панцирем. Не просто сидящая, но, похоже, медитирующая во
второй половине этого теплого первого летнего дня года 1999.
«Сейчас я на какое-то время отлучусь, – продолжила Сюзанна. – Я вернусь. А пока
сиди, где сидишь. Сиди тихо. Не шевелись. Боль должна уйти, но, даже если она уйдет не
сразу, сиди тихо. Двинешься – станет только хуже. Ты меня понимаешь?»
Миа, возможно, испугалась, попав в незнакомую обстановку, но она точно знала, что
21 Aficionados — любители, поклонники (исп.)
33