135 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
135
лось.
Теперь песчаные ямы встречались все реже, но это было слабое утешение. Грунт под нога-
ми становился все более крупнозернистым, теперь он уже походил скорее на бесплодную рас-
крошенную почву, нежели на песок (кое-где наблюдались пучки травы, которая, казалось, сты-
дится того, что она здесь растет), и из этой странной смеси песка и почвы торчали большие
камни, и Эдди пришлось лавировать с коляскою между ними, как прежде он лавировал между
ямками с песком. Очень скоро он понял, что песчаный пляж вот-вот сойжет на нет. Горы, бурые
и безрадостные громады, подступали все ближе к морю. Эдди уже различал на их склонах овра-
ги, похожие на зарубки, оставленные тупым колуном какого-нибудь неуклюжего великана. В ту
ночь, перед тем, как заснуть, он услышал какие-то вопли далеко-далеко в горах. Похоже, кричал
дикий кот.
Раньше берег казался им бесконечным, но теперь Эдди понял, что и у него есть предел.
Где-то впереди гряда гор вытесняет его, подступая вплотную к воде. Там разрушаемые эрозией
утесы вдавались в море, где им предстояло сначала стать мысами или полууостровами, а потом –
целым архипелагом.
Это тревожило Эдди, но больше всего его волновало состояние Роланда.
Теперь стрелок уже не горел в жару, а как будто стирался, терял себя, становясь как бы
прозрачным.
На правой руке у него опять появились красные полосы, неумолимо ползущие по внутрен-
ней стороне от ладони к локтю.
Последние два дня Эдди постоянно всматривался вперед, щуря глаза, в надежде увидеть
дверь, дверь, волшебную дверь. Все эти два дня он отчаянно ждал, что Одетта вернется.
Но ни того, ни другого не произошло.
В ту ночь как раз перед сном ему в голову вдруг пришли две ужасные мысли, как в каком-
нибудь прикольчике с двойным смыслом:
А что если двери нет?
А что если Одетта Холмс умерла?
18
– Вставай и радуйся, мудила! – крик Детты вывел его из полузабытья. – Этак, лапушка, мы
с тобою одни останемся. Похоже, дружок твой концы отдал. Вот уж дьявол-то повеселится в аду,
когда кореш твой ему вставит палку.
Эдди поглядел на сорчившегося под одеялом Роланда, и на один жуткий миг ему показа-
лось, что эта сука права. Но тут стрелок зашевелился, яростно застонал и приподнялся на локтях.
– Усраться можно! – временами голос у Детты садился от непрестанного крика, и иной раз
его было почти и не слышно. он превращался в какой-то жуткий шепоток, больше всего похо-
жий на подвывание зимнего ветра под дверью. – А я-то думала, ты уже дуба дал, господин хо-
роший.
Роланд стал медленно подниматься на ноги, и Эдди казалось, что он не просто встает, а ка-
рабкается по ступенькам какой – то невидимой лестницы. Внезапно его охватило одно непонят-
ное чувство, в котором жалость мешалась с бешенством. Это было знакомое чувство, навеваю-
щее неуловимые ностальгические воспоминания. Но уже очень скоро Эдди понял, что это такое.
Они с Генри часто смотрели борьбу по телику, и во всех передачах один боец колошматил дру-
гого, причем бил ужасно, не прекращая, и толпа на трибунах ревела, требуя крови, и Генри тоже
ревел в предвкушении крови, а Эдди просто сидел, переполненный этим самым чувством – жа-
лостью с бешенством пополам, каким-то немым отвращением, – и посылал судье в телевизоре
мысленные сигналы: Останови это, парень! Ты что, слепой, мать твою? Он же там умирает!
УМИРАЕТ! Останови этой гребанный бой!
Но этот бой невозможно было остановить.
Роланд взглянул на Детту измученными воспаленными глазами:
– Очень многие думали, что я помер, Детта. – Он поглядел на Эдди. – Ты готов?
– Да, наверное А ты?
– Да.
– Выдержишь?