140 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
140
– А револьвер?
Глаза Роланда сверкнули так, что Эдди даже отпрянул, как будто стрелок ткнул ему в лицо
горящим факелом.
– Господи! Ты что, хочешь оставить ей заряженный револьвер, когда в любую минуту мо-
жет вернуться та, другая?! Ты, кажется, спятил!
– Патроны…
– К такой-то маме патроны! – заорал стрелок как раз в тот момент, когда ветер немного
стих, и слова его прозвучали отчетливо. Одетта повернула голову, посмотрела на них долгим
взглядом, потом опять отвернулась к морю. – Не оставляй его ей!
Эдди на всякий случай понизил голос, опасаясь, что ветер опять утихнет.
– А что если, пока я буду ходить за тобой, какая – нибудь зверюга спустится с гор? Какая-
нибудь кисуля раза в четыре мощней своего голоса, а не наоборот? Которую палкой не отогнать?
– Оставь ей кучку камней, – невозмутимо проговорил стрелок.
– Камней! Господи! Да ты просто вонючая куча дерьма!
– Я думаю, – стрелок оставался невозмутимым. – совершая процесс, который, похоже, тебе
недоступен. Я дал тебе револьвер, чтобы ты сумел защитить ее от опасностей, которые ты мне
сейчас так ярко живописуешь, хотя бы пока ты идешь туда. Тебе как, понравится, если я его за-
беру обратно? Наверное, понравится… тогда у тебя будет шанс умереть за нее. Ты этого хо-
чешь? Весьма романтично… не считая, конечно, того, что после твоей героической смерти, мы
загнемся все трое.
– Логично. Но ты все равно – куча дерьма.
– Или иди, или оставайся. Но прекрати меня обзывать.
– Ты забыл одну вещь, – со злостью выдавил Эдди.
– Какую?
– Сказать, чтобы я начинал взрослеть. Так мне Генри всегда говорил. «Пора бы тебе по-
взрослеть, малыш».
Стрелок улыбнулся – странной, усталой, но все же хорошей улыбкой.
– Мне кажется, ты уже повзрослел. Так ты идешь или ты остаешься?
– Я иду, – сказал Эдди. – А что ты собираешься есть? Она все поъела, что у нас было.
– Вонючая куча дерьма как-нибудь выкрутится. Куча дерьма именно этим и занималась на
протяжении многих лет.
Эдди отвел взгляд.
– Я… ты прости меня, Роланд, за то, что я так тебя обозвал. Просто… – он вдруг рассмеял-
ся. – Это был очень тяжелый день.
Роланд опять улыбнулся.
– Да уж. Тяжелый.
5
В тот день они шли с приличной скоростью, они выжали из себя все, что можно, но к концу
дня, когда лучи заходящего солнца разлились золотистой дорожкой по глади моря, никакой две-
ри не было и в помине. И хотя Одетта твердила ему, что она вполне в состоянии выдержать еще
полчаса пути, Эдди решил, что на сегодня хватит, и помог ей выбраться из коляски. Он отнес ее
на ровную площадку, достал из коляски сидение и подушки и устроил ей постель.
– Боже мой, как хорошо прилечь, – вздохнула она. –
– Но… – она вдруг нахмурилась. – Я все думаю, как он там, Роланд, ведь он же совсем
один, и мне как-то не по себе. Кто он, Эдди? Что он такое? – Чуть погодя она добавила: – И по-
чему он всегда так кричит?
– Просто характер такой, – ответил Эдди и, не сказав больше ни слова, пошел собирать
камни. Роланд вообще никогда не кричит. Правда, утром сегодня он крикнул – К такой-то маме
патроны! – но больше он не кричал ни разу, так что воспоминания Одетты были ложными вос-
поминаниями… она вспоминало то время, которое она пробыла Одеттой.
Он набил омаров в три раза больше обычного, как и советовал стрелок, и при этом он так
увлекся, что едва успел увернуться от клешни четвертого, который подкрался к нему незаметно
справа. Увидев, как чудище щелкнуло своей клешнею в том месте, где только что стояла его но-