Часть II - Извлечение троих

Стивен Кинг: «Извлечение троих»

сели за стойкой донышком вверх… стаканах таких же великолепных и хрупких, как пирше-

ственная утварь.

В углу стояло какое-то сооружение, как будто слепленное из света. Оно вспыхивало и ме-

нялось, вспыхивало и менялось. Вот оно золотое, вот – зеленое, вот – желтое, вот – ярко алое,

вот – золотое опять. Поперек него Высокими Бкувами было начертано слово, которое Роланд

сумел прочесть, но оно ничего для него не значило: «ROCOLA».

Ладно, не важно. Надо делать дело. Он тут не праздный зевака и не может позволить себе

эту роскошь: разинув рот, глазеть по сторонам, пусть даже тут все так изумительно и непонятно.

Человек, который открыл им дверь, был, все всяких сомнений, братом того, кто вел этот

фургончик, как назвал его Эдди (причем, как охранник, предположил Роланд). Только этот – по-

выше ростом и лет на пять моложе, а на плечевом ремне у него – револьвер.

– Где Генри? – спросил Эдди с ходу. – Я хочу видеть Генри. – Тут он повысил голос: –

Генри!

Эй, Генри, ты где?

Никакого ответа – лишь тишина, в которой бокалы над стойкой, казалось, звенят, но звон

этот так тонок, что слух человека чуть-чуть не дотягивает до него.

– Мистер Балазар хотел бы сперва с тобой поговорить.

– Вы, что ли, его связали, а в рот ему сунули кляп? – спросил Эдди и вдруг рассмеялся, не

дав Клаудио даже рта открыть. – Нет, что это я… да вы просто его накачали. Зачем возиться с

кляпами и веревками, если можно вколоть ему дозу, и он сразу уймется. Ладно. Пошли к Балаза-

ру. Раньше начнем – раньше кончим.

Стрелок смотрел на карточную башню на столе у Балазара и думал: Еще один знак.

Балазар не поднял головы – он и так уже задирал ее к верхушке карточной башни, которая

возвышалась высоко над столом, – а лишь поглядел на них поверх нее. Лицо его так и светилось

дружелюбием и теплотой.

– Эдди, – сказал он. – Я рад тебя видеть, сынок, а то я слышал, у тебя были какие-то непри-

ятности в аэропорту.

– Никакой я вам не сынок, – спокойно проговорил Эдди.

Балазар сделал какой-то жест, который мог бы означать одновременно печаль, иронию и

недоверие: Ты меня обижаешь, Эдди, – говорил этот жест. Ты очень меня обижаешь, когда гово-

ришь такое.

– Давайте начистоту, – сказал Эдди. – Вы сами знаете, что все это могло завершиться одим

из двух: либо они меня перекупили, либо меня отпустили с миром. Так же вы знаете, что они не

могли уломать меня за какие-то два часа. И что если б они этого добивались, им бы пришлось

отвести меня на 43-ю улицу, где меня бы допрашивали беспрерывно, давая только короткие пе-

редышки, чтобы я мог сблевать в раковину.

– Так они тебя перекурили? – мягко спросил Балазар.

– Нет. Им пришлось меня выпустить. Они следили за мной, но я их не вел.

– Значит, товар ты заныкал, – подытожил Балазар. –

– Невероятно. Ты непременно должен мне рассказать, как надо прятать два фунта коки на

борту пассажирского самолета. Это очень полезная информация. как в том расскаже про тайну

запертой комнаты.

– Я не прятал его, – сказал Эдди. – И у меня его больше нет.

– И у кого же он? – спросил Клаудио и тут же вспыхнул, когда брат прожег его свирепым

взглядом.

– У него, – улыбнулся Эдди, указав поверх карточной башни на Энрико Балазара. – Товар

доставлен по назначению.

В первый раз после того, как Эдди ввели в кабинет, на лице Балазара промелькнуло ис-

креннее чувство: неподдельное изуление. Мелькнуло и тут же исчезло. Балазар вежливо улыб-

нулся:

– Да. В одно место, о котором ты нам скажешь потом. После того, после того, как ты полу-

чишь обратно брательника и свой товар, и вы вместе отбудете в неизвестном направлении. Ско-

рее всего – в Исландию. Я правильно излагаю?