Часть II - Извлечение троих

Стивен Кинг: «Извлечение троих»

– Они убили моего брата, – сказал Узник.

Стрелок не сказал ничего. Он только смотрел и думал:

Эти бутылочки. В раковине. Это –

то, что мне нужно, или он так считает, что мне это нужно. РПакетики. Не забыть. Не за-

быть.

Из другой комнаты:

– Убей его, Джек!

Ни Эдди, ни сам стрелок не обратили на это внимания.

– Они убили моего брата. Они убили Генри.

В соседней комнате Балазар рассуждал о том, как он отвинтит голову Эдди в качестве тро-

фея. Стрелок находил в этом какое-то странное утешение: оказывается, они не такие и разные,

эти два мира.

Тот, кого звали Чими, принялся громко орать, зовя остальных. Послышался вовсе не

джентльменский топот бегущих ног.

– Ты собираешься что-то по этому поводу делать, или ты так и будешь стоять здесь? –

спросил Роланд.

– Да, кое-что я собираюсь сделать, – ответил Эдди и поднял револьвер стрелка. И хотя еще

пару минут назад он был уверен в том, что ему придется держать этот револьвер двумя руками,

сейчас обнаружилось, что он это делает с легкостью.

– И что же это? – самому Роланду голос его показался каким-то далеким. Он еле держался,

его сжигал лихорадочный жар, но сейчас его охватил другой жар, слишком знакомый. Тот, кото-

рый его обуял в Талле. Огонь схватки, который сжигает все мысли, оставляя одно желание: пре-

кратить думать и начать стрелять.

– Объявить им войну.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – сказал Роланд. –

– Но ты узнаешь. Сейчас мы выйдем в ту комнату. Ты иди вправо, я – влево. Из-за руки.

Эдди кивнул. Они вышли – на свою войну.

Балазар думал, что выйдет Эдди, или Андолни, или и тот, и другой. Он совершенно не

ожидал, что вместе с Эдди появится какой-то мужик, абсолютно ему незнакомый – с грязными

черными волосами, в которых проглядывала седина, и лицом, как будто высеченным из камня

десницей некоего жестокого божества. На мгновение он растерялся, не зная, в кого стрелять.

У Чими, однако, такой проблемы не стояло. Папа Босс расстроился из-за Эдди. Значит,

сначала займемся Эдди, а об этом catzarro позаботимся позже. Чими тяжеловесно развернулся в

сторону Эдди и трижды нажал на курок своего атоматического пистолета. Гильзы сверкнули в

воздухе. Эдди увидел, как здоровый детина поворачивается к нему, и, пригнувшись рывком,

проскользил по полу, как какой-нибудь разбушевавшийся малый на конкурсе диско-танцев, ко-

торый в пылу борьбы сбросил с себя свой костюмчик a la Джон Траволта и нижнее белье впри-

дачу; его мужское достоинство болталось туда-сюда, а голые колени сначала нагрелись, а потом

обожглись о пол по мере нарастания силы трения. Прямо над ним в пластиковой панели под суч-

коватую сосну образовалось три дырки. Осколки посыпались ему на плечи и голову.

Боже, не дай мне умереть таким голым и вожделеющим дозы, взмолился Эдди, понимая

прекрасно, что такая молитва не просто вопиющее богохульство, но еще и вопиющая нелепость.

Но остановиться он так и не смог. Пусть я умру, но пожалуйста, дай мне еще разок уколо…

Револьвер в левой руке стрелка грохнул. Если на открытом морском бегеру грохот выстре-

ла был просто громким, то здесь, в помещении, он был оглушительным.

– Боженька! – сдавленно выкрикнул Чими Дретто. Удивительно, как он вообще сумел

крикнуть. Грудь его внезапно проломилась, как будто кто-то швырнул в бочку кувалду. На белой

его рубашке уже проступали алые пятна, словно на ней расцветыли маки. – Боже Иисусе! Боже

Иисусе! Боже…

Клаудио Андолини отшвырнул его в сторону. Чими с грохотом повалился на пол. Со стены

свалились две фотографии в рамках. Одна из них, на которой Папа Босс вручал какому-то улы-

бающемуся пареньку кубок Спортсмену Года на банкете Полицейской атлетической Лиги, при-