Хочешь я это устрою?
Лилиан опять рассмеялась, однако ей было любопытно, что предпримет старик. Ему,
должно быть, под восемьдесят, — думала она, — но ведет он себя так, словно должен
предусмотреть все еще на восемьдесят лет вперед.
— Хорошо, — ответила она. — А теперь скажи мне только одно: что ты делаешь, оставшись
один?
Озадаченный старик поднял свою птичью головку.
— Мало ли что… Не понимаю… Я всегда занят… Странный вопрос. Почему ты
спрашиваешь?
— Тебе никогда не приходила в голову мысль забрать все, что у тебя есть, уехать куда глаза
глядят и все промотать?
— Вылитый отец! — сказал старик. — Он никогда не знал, что такое чувство долга и
чувство ответственности. Надо будет попытаться опять назначить тебе опекунов!
— Это тебе не удастся. Ты считаешь, что я бросаю на ветер свои деньги, а я считаю, что ты
бросаешь на ветер свою жизнь. Пусть каждый остается при своем мнении. И достань мне деньги
не позже завтрашнего дня. Я хочу поскорее купить себе платья.
— А где ты их купишь? — быстро спросил старик, напоминавший марабу.
— У Баленсиага. Не забудь, что это мои деньги.
— Твоя мать…
— До завтра, — сказала Лилиан и легко прикоснулась губами ко лбу старика.
— Послушай, Лилиан, не делай глупостей! Ты очень хорошо одета. Платья у этих модных
портных стоят целые состояния.
— Вполне возможно, — ответила Лилиан и посмотрела на серый двор и серые окна зданий
на противоположной стороне улицы.
— Ты такая же, как твой отец. — Старый седой марабу искренне ужаснулся. — Точно такая
же! Ты могла бы сейчас жить без забот, если бы не его вечные фантазии…
— Дядя Гастон, говорят, что в наше время можно разделаться с деньгами двумя способами.
Один из них — копить деньги, а затем потерять их во время инфляции, другой — потратить их.
Как тебе живется?
Гастон махнул рукой.
— Сама видишь. Времена тяжелые. А я человек бедный.
Лилиан заметила, что его комната обставлена очень красивой старинной мебелью, мягкие
кресла были в чехлах, хрустальная люстра — в марлевом коконе. На стенах висело несколько
хороших картин.
— Ты всегда был скуп, дядя Гастон. Почему ты и сейчас такой?
Некоторое время он разглядывал ее своими темными птичьими глазками.
— Хочешь жить здесь? Но ведь у меня мало места.
— Места у тебя достаточно, но я не хочу жить здесь. Сколько тебе, собственно говоря, лет?
Кажется, ты на двадцать лет старше отца?
Старик был явно сбит с толку.
— Ты ведь знаешь. Зачем же спрашивать?
— А ты не боишься смерти?
Гастон помолчал немного.
— У тебя ужасные манеры, — сказал он тихо.
— Ты прав. Мне не следовало тебя спрашивать об этом.
— Я чувствую себя вполне прилично. Если ты рассчитываешь скоро получить наследство,
то тебя ждет разочарование.
