— Ты не боишься? — спросила она.
— Чего?
— Того, что я больна.
— Я боюсь совсем другого: во время гонок при скорости двести километров у меня может
лопнуть покрышка переднего колеса, — сказал он.
Лилиан вдруг поняла, чем они похожи друг на друга. Они оба были люди без будущего.
Будущее Клерфэ простиралось до следующих гонок, а ее — до следующего кровотечения.
— На этот счет существует одна короткая история. В Париже во времена гильотины повели
на казнь осужденного. Было холодно, а путь оказался долгим. По дороге конвоиры
остановились, чтобы подкрепиться вином. Будучи людьми добрыми, они протянули бутылку
приговоренному. Он взял бутылку и, посмотрев на нее, сказал: надеюсь, ни у кого из вас нет
заразной болезни. И только тогда выпил. Через полчаса его голова скатилась в корзину. Эту
историю мне рассказала моя бабушка, когда мне было лет десять. Она выпивала по бутылке
кальвадоса в день. Все пророчили ей раннюю смерть. Но она жива до сих пор. А пророки давно
умерли. Из бара золь я захватил с собой бутылку старого шампанского. Говорят, что весной оно
пенится сильнее. Шампанское чувствует, что природа оживает.
Клерфэ поставил бутылку на подоконник, но потом убрал ее.
— Сюда ее не надо ставить. Лунный свет убьет аромат шампанского. Это я тоже узнал от
своей бабушки.
Он направился к двери.
— Клерфэ, — сказала Лилиан.
Он обернулся.
— Я уехала оттуда не для того, чтобы остаться сейчас одной, — сказала она.
Перед ними был Париж со своими пригородами — серый уродливый город, окутанный
дождем; но чем дольше они ехали по нему, тем сильнее он их завораживал. Мелькали
перекрестки, переулки, улицы, совсем как на картинах Утрилло и Писарро; серые тона светлели,
становились серебристыми; а потом вдруг они увидели реку. Мосты, баржи и деревья, на
которых распускались почки, ряды букинистических лавчонок и каменные здания на правом
берегу Сены.
— Оттуда увезли Марию Антуанетту, — сказал Клерфэ, — чтобы обезглавить ее. А в
ресторане как раз напротив этого места особенно вкусно кормят. Видимо, здесь голод и история
повсюду связаны между собой. Где ты хочешь остановиться?
— Там, — ответила Лилиан и показала на другой берег реки, где светлел фасад маленького
отеля.
— Ты знаешь этот отель?
— Откуда мне его знать? — спросила Лилиан.
— Ведь ты здесь жила.
— Когда я здесь жила, мы прятались в подвале у торговца овощами.
— Может быть, тебе лучше остановиться где-нибудь в шестнадцатом округе? Или у дяди?
— Дядя такой скупой, что сам, наверное, ютится в одной комнате. Поедем в тот отель и
спросим, есть ли у них свободные номера. Где вы живете в Париже?
— В отеле Риц.
— Я так и знала, — сказала Лилиан.
Клерфэ кивнул.
— Я недостаточно богат, чтобы жить где-нибудь еще.
Они проехали через мост бульвара Сен-Мишель и по набережной Гранд Огюстэн и
