остановились у отеля Биссон. Когда они выходили из машины, в дверях отеля появился слуга с
чемоданами.
— Вот и комната, — сказала Лилиан. — Кто-то как раз уезжает.
— Ты действительно хочешь поселиться здесь? Просто потому, что этот отель первым
попался тебе на глаза?
Лилиан кивнула.
— Да. Я вообще хочу так жить, не слушая советов, без всяких предубеждений. Жить, как
живется.
Свободная комната нашлась. К счастью, она была на втором этаже. В отеле не оказалось
лифта. Лестница была старая, с выщербленными ступеньками. В маленькой комнате стояло
очень мало мебели, кровать была на вид неплохой; имелась даже ванная. Вся мебель была новой
и недорогой, за исключением столика в стиле барокко, который походил на принца в окружении
челяди. Обои были старые, электрический свет недостаточно яркий, зато за окном сверкала
река, виднелись набережные, Консьержери, колокольня Собора Парижской богоматери.
— Ты в любое время сможешь уехать отсюда, — сказал Клерфэ.
— Куда? К тебе в Риц?
— Не ко мне, а просто в Риц, — ответил Клерфэ. — Во время войны я там жил полгода под
чужой фамилией, отпустив себе бороду. В дешевых номерах. А в другой половине отеля, с
окнами на Вандомскую площадь, жили высокопоставленные нацистские бонзы. Это было
весьма знаменательно.
Слуга внес чемоданы. Клерфэ пошел к двери.
— Зайти сегодня вечером за тобой, чтобы вместе поужинать? — спросил он.
Лилиан взглянула на него.
— Что за глупый вопрос! Конечно, зайти.
— Хорошо. В девять?
— В девять.
Она посмотрела ему вслед. Во время поездки в Париж он ни словом не обмолвился о ночи в
Асконе. Французский язык весьма удобен, — подумала она. — Легко переходить с вы на ты и
наоборот, в этом нет ничего прочного, это — как бы игра. Услышав рев Джузеппе, Лилиан
подошла к окну. На бульваре Сен-Мишель зажегся зеленый свет, и словно остервенелая свора
гончих вслед за Джузеппе ринулся поток машин — ситроены и симка, рено и грузовики. Лилиан
не могла припомнить, видела ли она когда-нибудь столько автомобилей. Во время воины их
было мало. Она глубоко вздохнула. буду стоять еще у многих окон, — подумала она. — И это
будут окна в жизнь!
* * *
Лилиан распаковывала чемоданы. Она взяла с собой очень мало вещей. И денег у нее тоже
было немного. Она позвонила дяде. Никто не ответил. Она позвонила еще раз. Ответил чей-то
чужой голос. Дядя уже несколько лет назад отказался от телефона.
На мгновение она поддалась панике. Не мог же он умереть, — подумала она. Странно, что
эта мысль — первое, что ей всегда приходит в голову! Может быть, он переехал. Она попросила
принести ей адресную книгу. Но в отеле нашлась только старая книга, выпущенная в первый год
войны, новой адресной книги у них не было. Угля в Париже все еще не хватало. К вечеру в
комнате стало прохладно. Лилиан надела пальто.
Грязные, серые сумерки вползали в комнату через окно. Лилиан знала, что они навевают
