Однако Лилиан ничего не сказала о возрасте Лидии.
— Она красива, — заметила Лилиан. — У тебя был с ней роман?
— Нет, — ответил Клерфэ.
— Ну и глупо, — сказала Лилиан.
Он с изумлением посмотрел на нее.
— Почему?
— Она очень красива. Кто она?
— Она итальянка.
— Из Рима?
— Да, — сказал он. — Из Рима. Почему ты спрашиваешь? Ты ревнуешь?
Лилиан поставила на стол рюмку с желтым шартрезом.
— Я не ревную, — ответила она спокойно. — У меня для этого нет времени.
Клерфэ пристально посмотрел на нее. В устах любой другой женщины такой ответ
показался бы ему банальностью, но в устах Лилиан он так не звучал, и Клерфэ понял это. Она
говорила искренне. С каждой секундой он все больше приходил в ярость, сам не зная отчего.
— Может, мы все-таки поговорим о чем-нибудь другом?
— Почему? Потому что ты вернулся в Париж с другой женщиной?
— Чепуха! Как тебе пришла в голову такая нелепость?
— Именно из-за ее нелепости. Разве это не так?
Клерфэ раздумывал не больше секунды.
— Да, это так, — сказал он как можно спокойнее.
— У тебя очень хороший вкус.
Клерфэ молчал, ожидая следующего вопроса. Он решил говорить только правду. Сегодня
утром он еще считал, что может иметь с Лилиан небольшую интрижку, которая ничему не
помешает, теперь он не хотел никого, кроме нее. Он знал, что попался по собственной вине, и
злился на себя, но он знал также, что прошлых ошибок не исправишь никакими средствами,
меньше всего логикой. Лилиан ускользнула от него, и притом самым опасным образом — без
борьбы. Чтобы вновь завоевать ее, оставался лишь один путь — действовать по тому же образцу:
надо было решиться на самое трудное в таких поединках, которые обычно ведутся вслепую —
признаться во всем, стараясь не потерять ее.
— Я не хотел влюбляться в тебя, Лилиан, — сказал он.
Она улыбнулась.
— Но ведь это не средство. Так поступают только гимназисты.
— В любви все ведут себя как гимназисты.
— Любовь? — сказала Лилиан. — Это слишком широкое понятие! Что только за ним не
скрывается… — Она взглянула на Лидию Морелли. — Все гораздо проще. Пошли?
— Куда ты хочешь?
— К себе в отель.
Ни слова не сказав, он расплатился. Они направились к главному входу мимо столика, за
которым сидела Лидия Морелли; она сделала вид, что не замечает Клерфэ. Они подождали в
узком переулке, пока выводили их машину и ставили ее за угол.
Лилиан обернулась и показала Клерфэ на машину,
— Вот он Джузеппе — предатель. Отвези меня в отель.
— Нет. Сходим еще в Пале Рояль. Сад открыт? — спросил он у швейцара.
— Разумеется, сударь.
— Я там уже была, — сказала Лилиан. — Чего ты хочешь? Стать двоеженцем?
— Перестань. Пойдем.
