— Вы угадали мое желание. Будьте добры, проводите меня, наверное, так надежнее… — И,
не давая лейтенанту раскрыть рот, она пожелала ему доброй ночи.
Лейтенант надолго склонился к ее руке. Врач наблюдал за этой сценой с насмешливым
волнением.
Они молча шли рядом. Ярко светила луна, и залитый тусклым серебром ландшафт казался
зыбкой волшебной грезой, парящей средь черных теней. Но вот наконец и дом шотландца, с ярко
освещенными окнами, огромный, точно судьба, точно конец.
Дверь гаража распахнута настежь — автомобиля нет. Шотландец прямо-таки
величественным жестом указал на зияющий пустотой гараж и чуть ли не покорно отворил перед
Гэм дверь своего бунгало. Она вошла внутрь, звука шагов не слышно, он словно тонул в мягкой
вате. Врач вошел следом, громко и возбужденно дыша. Гэм была уже почти у окна и тут только
заметила, что в комнате находится Лавалетт. Он стоял, скрестив руки на груди, потом быстро
шагнул к двери, прислонился к косяку, вскинул вверх никелированный ствол оружия.
— Простите сей романтический эффект, но в моем положении без него никак не обойтись.
Ваш уговор нуждается в поправке, которую можно внести только таким способом. Я и в самом
деле выстрелю, так что не шевелитесь.
Врач посерел лицом. Взгляд забегал. Белки глаз призрачно светились на сером лице. Рот
свело судорогой. Губы лепетали что-то бессвязное. Потом по всему телу прошла конвульсивная
дрожь. Хрипя от ярости, он ринулся было вперед, но тотчас пошатнулся. Лавалетт легонько
толкнул его — и он рухнул на пол. Лавалетт быстро связал ему руки и ноги, сунул в зубы кляп.
— К сожалению, без этого нельзя, — спокойно сказал он, — ведь я уже имел случай узнать
ваши замашки. Вы знаете, мне необходим час форы, у лейтенанта автомобиль потяжелее вашего.
Он тронул Гэм, которая стояла оцепенев.
— Ты еще здесь… — пролепетала она.
Лавалетт потянул ее за собой, на улицу. Они бежали по тропинкам, спешили на край
деревни. По серебряному диску луны скользили облака, кругом была неизвестность, волнующее
приключение, полное ветра, и ночи, и аромата свободы. Словно мощная опора, темнел на фоне
черноватого сумрака лунного ландшафта силуэт автомобиля.
Лавалетт усадил Гэм в машину, включил фары. Кипящие конусы света рванулись во тьму,
указывая дорогу, мотор взвыл, автомобиль дернулся и помчался вперед.
Бамбуковые хижины вихрем пролетали мимо, перепуганные обитатели шарахались от света
фар, огромная пестрая шляпа из соломки угодила под шуршащие шины, аллея ангсеновых
деревьев оплеснула автомобиль волнами благоухания и золотистой цветочной пыльцы.
Затем к дороге подступили джунгли, побежали по сторонам тысячами гибких бамбуковых
стволов. Вначале они перемежались рисовыми полями и чайными плантациями, но скоро
автомобиль очутился в мрачном лесном туннеле, который зверем напрыгнул на него и накрыл
своим тяжелым черным брюхом.
Серые пятна просек наливались по краям лиловостью. Потом тени уходили ввысь, срывали
с неба тьму. Влажным удушливым покровом она падала в спертый воздух чащобы, пресекая
дыхание.
Рев мотора эхом отдавался со всех сторон. Стаи обезьян с воплями мельтешили в кронах
деревьев. Перепуганные попугаи, пытаясь взлететь, продирались сквозь листву. Какая-то тень
метнулась через дорогу. Колеса, эти ненасытные разбойники, ухватили ее и оставили позади —
плоскую, темную, недвижную. Гэм подалась вперед.
— Зачем ты ждал?
Лавалетт склонился к разноцветным лампочкам и коленями прижал карту к приборной
доске, чтобы сориентироваться.
