400 / 453
400
Стивен Кинг: «Темная Башня»
Не тяни резину!
– негодующе отреагировала Детта. –
После того, что ты пережила…
мы все пережили… у тебя должно остаться достаточно силы духа, чтобы коснуться соб-
ственного гребаного лица, трусливая ты сука!
Ее пальцы осилили оставшееся до лица расстояние. Ощупали кожу.
Гладкую
кожу.
Язва, которая беспокоила ее чуть ли не от самого Тандерклепа, исчезла. И она знала: если
посмотрит в зеркало или в стоячую воду, шрама не увидит.
15
Патрик еще немного поработал, сначала ластиком, потом карандашом, но Сюзанна бо-
лее не чувствовала ни зуда, ни даже легкого покалывания. Создавалось ощущение, что связь
между лицом и рисунком оборвалась, как только Патрик миновал некую критическую точку.
Сюзанна задумалась: а сколько лет было Патрику, когда Дандело срезал с карандашей ласти-
ки? Четыре? Шесть? Он точно был маленьким. Она не сомневалась, что недоумение, отра-
зившееся на лице Патрика при виде ластика, не было фальшивым, но, начав работать, он уже
использовал ластик как профессионал.
Может, та же история, что и с ездой на велосипеде
, – подумала она. –
Научившись
раз, уже не забудешь
.
Она ждала, едва сдерживая нетерпение, но после пяти долгих минут ее усилия были
вознаграждены. Улыбаясь, Патрик развернул альбом и показал ей рисунок. Он полностью
убрал болячку и заретушировал это место так, что оно ничем не отличалось ни от щеки, ни
от подбородка. И он убрал все мельчайшие крошки резины.
– Очень хорошо, – сказала она, но гениям, конечно, не говорят таких жалких компли-
ментов, не так ли?
Поэтому она наклонилась вперед, обняла его, крепко поцеловала в губы.
– Патрик, это восхитительно.
Кровь с такой силой и скоростью прилила к его лицу, что поначалу она даже испуга-
лась, а не хватит ли его удар, несмотря на молодость. Но он улыбался, держа альбом одной
рукой, а второй показывая, что лист нужно вырвать. Он хотел, чтобы она взяла рисунок. Хо-
тел, чтобы рисунок остался у нее.
Сюзанна вырвала лист очень аккуратно, гадая в темных глубинах сознания, а что про-
изойдет, если она разорвет рисунок, разорвет себя, пополам. Заметила, что на его лице, когда
она вырывала лист, не отражалось ни изумления, ни удивления, ни страха. Он не мог не ви-
деть болячку на ее лице, потому что она сразу бросалась в глаза и была там с той самой
поры, когда они встретились, вот он и нарисовал болячку чуть ли не с фотографической точ-
ностью. Теперь она исчезла, пальцы ясно говорили об этом, но Патрик никак не реагировал
на этот феномен. Вывод напрашивался сам собой. Стирая язву с рисунка, он одновременно
стирал ее из памяти.
– Патрик?
Он посмотрел на нее, улыбаясь. Счастливый тем, что она очень счастлива. А тот факт,
что она к тому же и перепугалась до смерти, ничего не менял.
– Ты нарисуешь для меня кое-что еще?
Он кивнул. Что-то черканул на чистом листе, повернул альбом, чтобы она увидела:
?
Она посмотрела на знак вопроса, потом на Патрика. Увидела, что он сжимает в пальцах
ластик, удивительный новый инструмент, очень крепко.
– Я хочу, чтобы ты нарисовал мне то, чего здесь нет, – ответила Сюзанна.
Он вопросительно склонил голову набок. Ей пришлось улыбнуться, несмотря на тре-
вожно бьющееся сердце: иногда Ыш выглядел точно так же, если не на все сто процентов по-
нимал, о чем она толкует.
– Не волнуйся, я тебе объясню.