403 / 453
403
Стивен Кинг: «Темная Башня»
берегу Западного моря. Словно это несчастное, лишившееся языка существо заглянуло к
нему в глубины памяти и увидело настоящее изображение этой двери: фоттеграффия.
Сюзанна тем временем в отчаянии оглядывалась. И когда на ладонях и культях пополз-
ла к границе круга света, Роланду пришлось резко ее остановить, напомнить, что Мордред
может быть где угодно, а темнота – союзник Мордреда.
И при всем ее нетерпении, Сюзанна подалась от границы света и тьмы, потому что
слишком хорошо помнила, что случилось с матерью, выносившей Мордреда, и как быстро
это случилось. Однако возвращение к костру причиняло боль, чуть ли не физическую боль.
Ранее Роланд сказал ей, что к концу грядущего дня надеется увидеть Темную Башню. Если
бы она оставалась с ним, если бы увидела Башню вместе с ним, ее притяжение, по мнению
Сюзанны, могло оказаться слишком сильным. Ее волшба. А пока, имея возможность выбрать
между Башней и дверью, Сюзанна знала, что еще может выбрать дверь. Но с приближением
к Башне сила ее росла, пульсации все громче звучали в мозгу, поющие голоса становились
все слаще, и сделать выбор в пользу двери становилось труднее.
– Я ее не вижу. – Голос Сюзанны переполняло отчаяние. – Может, я ошибаюсь. Может,
и нет никакой
чертовой
двери. О, Роланд…
– Я не думаю, что ты ошибалась, – говорил Роланд с явной неохотой, как человек, ко-
торому приходится говорить, потому что он должен сделать работу, отдать долг. А он у этой
женщины в долгу, полагал Роланд. Разве не он схватил ее за шкирку и перетащил в этот мир,
где она научилась искусству убивать, влюбилась и осталась вдовой? Разве не он стал причи-
ной ее теперешней печали? И если он мог все это исправить, ничего другого ему просто не
оставалось. А желание держать Сюзанну при себе, рискуя при этом ее жизнью, – чистый
эгоизм, недостойный стрелка.
И что еще более важно, недостойный любви и уважения, которыми он к ней проник-
нулся. То, что осталось от его сердца, разбивалось при мысли, что придется прощаться с ней,
последней из этого странного и удивительного ка-тета, но если она этого хотела, если счита-
ла, что ей это необходимо, тогда он должен помочь. И он думал, что это ему по силам: увидел
в рисунке Патрика то, что упустила Сюзанна. Не то, что было нарисовано: то, чего не было.
– Посмотри сюда, – мягко сказал он, показывая ей рисунок. – Видишь, как он старался,
пытаясь порадовать тебя, Сюзанна?
– Да! – воскликнула она. – Да, разумеется, вижу, но…
– Насколько я могу судить, у него ушло десять минут, чтобы нарисовать эту дверь, то-
гда как большинство рисунков, таких же хороших, он заканчивает за три или четыре минуты,
не так ли?
– Я не понимаю, о чем ты! – Сюзанна чуть ли не кричала.
Патрик подтянул к себе Ыша, обнял ушастика-путаника, уставившись на Сюзанну и
Роланда широко раскрытыми, несчастными глазами.
– Он работал изо всех сил, старался, как мог, чтобы изобразить то, что ты просила. А
именно Дверь. Она стоит сама по себе, на бумаге она одна. У нее нет… нет…
Он искал нужное слово. И дух Ванни шепнул это слово ему в ухо.
– У нее нет привязки.
Еще несколько мгновений на лице Сюзанны отражалось недоумение, а потом по нарас-
тающему блеску глаз стало ясно, что до нее начинает доходить смысл слов стрелка. Но Ро-
ланд не стал ждать, пока она окончательно его поймет, опустил здоровую левую руку на пле-
чо Патрика и попросил нарисовать перед дверью маленький электрический скутер Сюзанны,
который она называла Хо-3.
Патрик с удовольствием выполнил просьбу. Помимо прочего, чтобы нарисовать Хо-3
перед дверью, у него появился повод еще раз пустить в дело ластик. Работал он гораздо
быстрее (чуть ли не небрежно, как могло показаться стороннему наблюдателю), но стрелок
сидел рядом с ним и видел, что Патрик не упускает ни единой мелочи. Закончил он передним
колесом скутера и отсветом костра на колпаке ступицы. Потом опустил карандаш, и, едва он
это сделал, воздух колыхнулся. Роланд почувствовал, как его поток обтекает лицо. Языки
пламени, ранее поднимавшиеся вертикально, на какое-то мгновение склонились набок. Но
воздух вновь застыл, а языки выпрямились. Менее чем в десяти футах от костра, за малень-