402 / 453
402
Стивен Кинг: «Темная Башня»
увидела невысказанный вопрос в его глазах и поэтому, пока Патрик продолжал работать, по-
казала ему свой портрет, нарисованный юношей. Ткнула пальцем в то место, где была язва.
Поднеся лист к глазам, Роланд разглядел следы ластика. Патрик заретушировал их очень хо-
рошо, но при пристальном рассмотрении Роланд все-таки смог их обнаружить, как хороший
следопыт обнаруживает старый след после многодневных дождей.
– Неудивительно, что старик срезал с карандашей ластики, – прокомментировал он,
возвращая рисунок.
– Я пришла к такому же выводу.
А уж от этого вывода оставался только один шаг к ее единственно верной интуитивной
догадке: если Патрик мог (во всяком случае, в этом мире) что-то убрать с помощью ластика,
он мог и что-то создать с помощью карандаша. Когда она упомянула о стаде банноков, кото-
рое загадочным образом приблизилось, Роланд потер лоб, как человек, у которого дико раз-
болелась голова.
– Мне следовало это увидеть. Следовало понять, что это значит, Сюзанна. Я старею.
Сюзанна проигнорировала его слова – она не раз слышала их раньше – и рассказала ему
о снах, в которых видела Эдди и Джейка, упомянув о надписях на фуфайках, о поющих голо-
сах, предложении горячего шоколада, нарастающей панике в их глазах, когда ночь уходила за
ночью, а она все не понимала, что нужно вынести из этих снов.
– Почему ты не рассказала мне об этих снах раньше? – спросил Роланд. – Почему не
попросила помочь истолковать их?
Она пристально посмотрела на него, думая, что поступила правильно, не обратившись к
нему за помощью. Да, правильно… пусть ее решение и могло причинить ему боль.
– Ты потерял двоих. Может, тебе хотелось потерять и меня?
Он покраснел. Она увидела это даже при свете костра.
– Ты говоришь обо мне плохо, Сюзанна, а думаешь и того хуже.
– Может, и думаю. Если так, я говорю: извини. Я не уверена, чего хотела сама. Какая-
то моя часть мечтает увидеть Темную Башню, ты знаешь. Какая-то моя часть ни о чем дру-
гом не хочет и слышать. И если даже Патрик сможет «извлечь» Ненайденную дверь, а я смо-
гу ее открыть, то откроется она не в реальный мир. Об этом говорят надписи на фуфайках, я
уверена.
– Ты не должна так думать, – покачал головой Роланд. – Реальность – это не всегда бе-
лое и черное, то, что есть, и чего нет, что должно быть, а что – не должно.
Патрик победно вскрикнул, и они оба посмотрели на него. Он поднял блокнот, повернул
к ним так, чтобы они увидели, что он нарисовал. Сюзанна подумала, что это полная имитация
Ненайденной двери. Конечно, без слова ХУДОЖНИК и без скрещенных карандашей на руч-
ке из блестящего металла, но Сюзанну это не смущало. О таких мелочах она просто не стала
ему рассказывать. Точно знала: они предназначались лишь для того, чтобы помочь ей сообра-
зить, что к чему.
Джейк и Эдди сделали все, разве что не нарисовали карту
, – подумала она. И задалась
вопросом: почему все должно быть таким сложным, таким чертовски
(
головоломки, сплошь головоломки
)
загадочным, и она знала, что на этот вопрос ей никогда не удастся найти удобоваримый
ответ… разве что, такова человеческая природа, не так ли? Ответы на важные вопросы нико-
гда не находились легко.
Патрик вновь вскрикнул. На этот раз в крике слышались вопросительные интонации. И
она внезапно осознала, что бедный мальчик сам не свой от тревоги, и почему нет? Он только
что выполнил свой первый заказ и хочет знать, что думает, как оценивает достигнутые успе-
хи его patrono d’arte.
230
– Отлично, Патрик… великолепно.
– Да, – согласился Роланд, беря альбом в руки. Дверь выглядела точно такой, как те
двери, на которые он, в полузабытьи, умирающий от яда омароподобных чудовищ, набрел на
Patrono d’arte — покровительница его искусства (
ит
.).
230