84 / 290
Стивен Кинг: «Бесплодные земли»
Были там и имена, и бессвязный гул разговора – десятки тысяч историй, сплетенных в одну,
но над всем царил этот могучий, разливающийся по пространству звон… набухающая вибрация,
наполнявшая разум его ослепительно белым светом. И Джейк вдруг понял, – и радость была
столь огромной, что грозила взорвать его изнутри, – чей это голос. Голос Да. Голос Белизны. Го-
лос Всегда. Великий хорал утверждения, выпевающий песнь свою на пустыре. Для него.
А потом, в низких зарослях репейника, Джейк увидел ключ… а за ключом еще – розу.
17
Ноги его подкосились, и он упал на колени. Смутно, словно бы издалека, Джейк осознал,
что плачет. Он слегка обмочился, но и это он осознавал едва ли. Не вставая с колен, он прополз
вперед и потянулся за ключом, лежащим в зарослях репейника. Форма ключа показалась ему зна-
комой. Он, кажется, уже видел один такой – в своих снах.
Он подумал еще: «S-образная загогулина на конце – вот в чем секрет».
Как только он сжал ключ в руке, голоса загремели, слившись в одну гармоничную ноту
триумфа. Джейк закричал, и крик его утонул в этом хоре. Ключ у него на ладони вспыхнул вдруг
белым светом, и по руке его, точно мощный разряд электричества, прошла сила. Он как будто
схватился за оголенный провод под напряжением, но боли не было.
Он положил ключ между страницами «Чарли Чу-Чу». Пристальнее вглядевшись в розу,
Джейк неожиданно осознал, что настоящий ключ – это она. Ключ ко всему. Он прополз чуть
вперед, чтобы взять ее. Лицо его пламенело, увенчанное чистым светом. Глаза полыхали, как два
провала, заполненные голубым огнем.
Роза росла посреди островка травы – странной, багровой травы.
Когда Джейк потянулся к ней, бутон стал раскрываться прямо у него на глазах, обнажая
свои полыхающие глубины, потаенные, ослепительно алые. Лепесток раскрывался за лепестком,
и каждый горел своим собственным тайным огнем. Джейк в жизни не видел такого чуда… ниче-
го, напоенного до такой степени жизнью, ликующей и безудержной.
Как только он протянул к ней руку – решительно, без колебаний, – хор голосов принялся
выпевать его имя… и в сердце Джейка закрался предательский страх. Холодный, как лед, и тяже-
лый, как камень.
Что-то было не так. Теперь Джейк ощущал какой-то вибрирующий диссонанс… как ца-
рапина, безобразная и глубокая, на бесценном полотне великого мастера. Как жар, накаляющийся
исподволь под хладной кожей на лбу у больного.
Как червяк. Червяк, вгрызающийся в сердцевину плода. И еще – тень. Та, что таится за сле-
дующим поворотом дороги.
А потом перед ним раскрылась самая сердцевина розы, взорвавшись желтым слепящим
светом, и волна изумления, смешанного с восторгом, тут же смыла все страхи. Джейк поначалу
подумал, что это всего лишь пыльца, пусть и исполненная сверхъестественного сияния, которым
здесь было пронизано все. Он так подумал, хотя из ботаники знал, что у роз не бывает пыльцы.
Но, нагнувшись поближе, он разглядел, что этот круг пламенеющей желтизны в сердцевине цвет-
ка – никакая вообще не пыльца, а солнце. Настоящее солнце: кузница чистого света, горящего в
сердцевине розы, что растет посреди багровой травы.
Снова вернулся страх. Даже не страх уже – неподдельный ужас. «Все правильно, – вдруг
подумалось Джейку. – Пока здесь все правильно, но оно может пойти не так… на самом деле,
уже пошло. Мне дали почувствовать это. В той мере, в какой я мог выдержать это “не то”. Но
только – что? И чем я могу помочь?»
Как червяк, проникающий глубже и глубже.
Джейк ощущал ее, эту пульсацию, точно биение больного и злобного сердца – непримири-
мого недруга безмятежного великолепия розы, вносящего вопиющий разлад в стройный хор го-
лосов, которые так его успокоили и помогли ему воспрянуть духом.
Склонившись еще ближе к розе, Джейк увидел, что солнце там, в сердцевине ее, не одно,
что их много, солнц… быть может, все солнца вселенной сияли сейчас в этом исполненном жиз-
ни, но все-таки хрупком сосуде из пламенеющих лепестков.
84