Стивен Кинг: «Песнь Сюзанны»
наблюдающие за ними, искажены ненавистью. Руки, сжатые в кулаки, которыми трясут им
вслед, в мозолях. Рты женщин, которые поджимают губы, выплевывают слюну, бьющую им
по щекам, пачкающую волосы, грязнящую рубашки, ненакрашены, ноги без чулок, туфли
стоптаны. Тут и мужчины в рабочей одежде (кто-нибудь, скажите, аллилуйя). Тут и под-
ростки в белых свитерах, аккуратно подстриженные, и один кричит Одетте, тщательно выго-
варивая каждое слово: «Мы убьем! Всех! Проклятых! Ниггеров! Которые! Посмеют! Войти!
В кампус!»
И невероятный дух товарищества, несмотря на страх. Благодаря страху! Ощущение,
что они делают что-то очень важное, что-то на века. Они изменят Америку, и, если цена этим
изменениям – кровь, что ж, они готовы ее заплатить. Говоришь правильно, скажи, аллилуйя,
восславим Господа, громко скажем аминь!
Потом появляется белый юноша, Даррил, и поначалу он не может, он хромает и не мо-
жет, но потом может, и второе я Одетты, крикливое, хохочущее, отвратительное я, не дает о
себе знать. Даррил и Дет лежат вместе до утра, спят в объятьях друг друга до утра под мис -
сисипской луной. Слушая цикад. Слушая сов. Слушая тихий, легкий гул Земли, поворачива-
ющейся на своих гироскопах, поворачивающейся все дальше и дальше в двадцатое столетие.
Они молоды, их кровь горяча, и они не сомневаются в своей способности все изменить. «Же-
лаю тебе счастья, моей верный возлюбленный…» Это ее песня на заросшем сорняками по-
лем за мотелем «Голубая луна»; это ее песня под луной. «Я больше никогда не увижу твое
лицо…» Это апофеоз жизни Одетты Холмс, и Миа тоже там! Она все видит, все чувствует,
захвачена этой восхитительной и, некоторые сказали бы, глупой надеждой (ах, но я говорю,
аллилуйя, мы все говорим, Бог-бомба). Она понимает, как особо ценят друзей, пребывая в
постоянном страхе, как от него становится слаще каждый съеденный кусок, как он растяги-
вает время, пока каждый день не становится вечностью, ведущей в бархатную ночь, и они
знают, что Джеймс Чини мертв
(говоришь правильно)
Они знают, что Эндрю Гудмен мертв
(скажи, аллилуйя)
Они знают, что Майкл Швернер, самый старший из них и все еще ребенок в свои два-
дцать четыре, мертв.
(Скажем, как можно громче, аминь!)
Они знают, что каждый из них может закончить свой путь в земле Лонгдейла или Фи-
ладельфии. В любой момент. На следующий день после того памятного вечера во дворе мо-
теля «Синяя луна», практически их всех, в том числе и Одетту, посадят в тюрьму, и начнется
ее время унижений. Но сегодня она в кругу друзей, рядом со своим возлюбленным, и они
едины, а Дискордия выставлена за порог. Сегодня они поют, обняв другу друга за плечи и
раскачиваясь из стороны в сторону.
Девочки поют девушка, мальчики – юноша.
Миа сокрушена их любовью друг к другу, восторгается простотой их веры.
Поначалу слишком потрясена, чтобы смеяться или плакать, может только завороженно
слушать.
9
Когда уличный музыкант начинает четвертый куплет, Сюзанна присоединяется к нему,
сначала колеблясь, потом решительно и вскоре, он поощряет ее улыбкой, они поют дуэтом:
"А
А
А
А
А"
10
После этого куплета музыкант замолкает, с радостным изумлением уставившись на
179