Vitamania

ВИ ТАМА НИ Я

Эта заслуга принадлежит целой плеяде исследователей, которые

на рубеже XIX и XX веков впервые задумались над химическим со-

ставом потребляемой нами пищи. Именно они предложили бо´льшую

часть терминов, которые мы с вами так часто используем и по сей день.

Эти слова стали настолько привычными, что нам и в голову не прихо-

дит поинтересоваться, откуда они взялись. Мало того, нам невдомек,

как много вопросов о питании по-прежнему остаются без ответа. По-

этому очень важно изучить этимологию этих слов, проследить, как

они превратились в самостоятельные понятия. Полученные знания

слегка умерят наш пыл, когда в другой раз мы начнем столь небрежно

обращаться с терминами из химического словаря, и помогут нам при-

нять решение, чем и как питаться.

Сегодня нам прекрасно известно, что пища содержит энергию,

и мало того, мы все буквально помешаны на том, чтобы ее измерить.

Представление о калориях так прочно укоренилось в философии пи-

тания, что напрашивается вывод, будто слово «калория» прозвучало

едва ли не в первом разговоре наших пращуров о еде

. На самом деле

первое письменное упоминание этого слова относится к 1825 году,

и оно не имеет никакого отношения к нутрициологии. Впервые оно

упоминалось в лекции о паровых двигателях и обозначало количес-

тво энергии, необходимое для нагрева одного грамма воды на один

градус Цельсия. И хотя контекст весьма далек от того, что нам привы-

чен, определение калории не изменилось и по сей день.

Связь между человеческим метаболизмом и химическими реакци-

ями с выделением тепла (включая, между прочим, и работу паровых

двигателей) впервые была отмечена в XIX веке. Французский химик

Антуан Лавуазье — поистине выдающийся ученый, но, к сожалению,

его научная карьера оказалась короткой и трагически оборвалась: его

обезглавили во время Великой французской революции. В одном из

своих наиболее известных экспериментов Лавуазье посадил морс-

кую свинку в камеру, обложенную льдом, и измерил количество теп-

ла и двуокиси углерода, выделенных подопытным животным. Затем

он в точности вычислил количество угля, которое нужно было сжечь

в той же ледяной камере, чтобы выделилось такое же количество дву-

окиси углерода, которое он определил для этой бедной окоченевшей

от холода морской свинки, и установил, сколько при этом горении

выделилось тепла. Оказалось, что количество тепла от лампы было

равным количеству тепла от свинки. Это позволило Лавуазье сделать

единственно правильный вывод: обмен веществ в организме подобен