Vitamania

ВИ ТАМА НИ Я

записанным в историю. Если уж на то пошло, по меньшей мере семь

Нобелевских премий были присуждены именно за работу с витами-

нами (хотя как раз Макколлум так и не удостоился ни одной)

. И как

только возникала идея об очередном витамине, гонки начинались по

новой.

Но в конце концов, не так уж важно, кто именно открыл каждый

из витаминов, — гораздо важнее, что к 1920-м годам сама концепция

витаминов была принята учеными, а четыре из них — А, В (извест-

ный нам как В

, или тиамин), С и D — получили свои названия. И не

имело значения, что выделить химически чистые витамины тогда

еще не удалось и ученые не имели представления ни об особенностях

их химической структуры, ни о том, что именно они делают в нашем

организме. Главное — нутрициология вступила в совершенно новую

эпоху.

Политики, интересовавшиеся наукой, и такие ученые, как Маккол-

лум, горели желанием опубликовать и широко распространить сведе-

ния о витаминах не только потому, что гордились своими достижени-

ями, но еще и мечтали внедрить их в практические рекомендации по

составлению рационов питания, чтобы укрепить здоровье нации. Од-

нако для них стали полной неожиданностьюи тот энтузиазм, который

вызвало открытие витаминов у воротил пищевой промышленности,

и та легкость, с которой он перешел на самые широкие массы потре-

бителей, и та скорость, с которой слово «витамины» и их концепция

обрели свою собственную жизнь. Это лишило ученых возможности

контролировать свои открытия и создало ситуацию, сохранившуюся

и по сей день, когда научные реалии и ограничения в возможностях

витаминов пребывают в непрерывном конфликте с нашими личными

желаниями и мечтами.