410 / 453
410
Стивен Кинг: «Темная Башня»
мого шепота, но не утихал ни на мгновение:
Иди ко мне. Беги ко мне. Прячь свое двойное я.
Кам-каммала, мой хороший сын. Мы свалим Башню, уничтожим свет, где бы он ни был, а
потом будем вместе править темнотой.
Приходи ко мне.
Приходи
.
2
Конечно же, те трое, кто остался (четверо, считая его, Мордреда), выскользнули из-под
зонтика
ка
. С тех пор как отступил Прим, не было такого существа, как Мордред Дискейн,
частично чел, частично – этот густой, крепкий бульон. И конечно же,
ка
не могла уготовить
такому существу столь обыденную смерть, какая угрожала ему: от пищевого отравления.
Роланд мог бы сказать, что это идея не из лучших – съесть то, что валялось неподалеку
от хижины Дандело. То же самое мог бы сказать ему и Роберт Браунинг. Злобная или нет,
настоящая лошадь или нет, Липпи (возможно, названная в честь другой и более известной по-
эмы Браунинга «Фра Липпо Липпи») сильно болела, когда Роланд оборвал ее жизнь, пустив
пулю в голову. Но Мордред был пауком, когда наткнулся на дохлую Липпи, которая внешне
выглядела
, как настоящая лошадь, и никто и ничто не могло помешать ему наброситься на
мясо. Лишь вернув себе человеческое обличье, он задался вопросом, каким образом на ста-
рой костлявой кляче Дандело могло оказаться так много мяса, и почему оно было таким мяг-
ким и теплым, налитым свежей, несвернувшейся кровью. Все-таки на дворе стояла зима, шел
снег, и труп пролежал на улице несколько дней. Так что останки кобылы должны были за-
мерзнуть.
Потом началась рвота. Следом пришла лихорадка, а с ней борьба с желанием транс-
формироваться в паука до того, как он подберется к старому Белому Папуле достаточно
близко, чтобы оторвать ему руки-ноги. Существо, чье пришествие предсказывалось тысячи
лет (в основном Мэнни, и обычно испуганным шепотом), существо, которому предстояло вы-
расти в получеловека-полубога, существо, которому предстояло наблюдать за уходом чело-
вечества и возвращением Прима… это существо наконец-то появилось в облике наивного, со
злым сердцем ребенка, который теперь умирал, потому что набил живот отравленной кони-
ной.
Ка не могла приложить к этому руку.
3
В день ухода Сюзанны Роланд и его два спутника не сумели много пройти. Пусть Ро-
ланд и запланировал на этот день довольно-таки небольшой переход, чтобы выйти к Башне на
закате следующего дня, ему бы и не удалось далеко уйти от их последнего лагеря. У стрелка
щемило сердце, он чувствовал себя одиноким, уставшим чуть ли не до смерти. Патрик тоже
устал, но он по крайней мере при желании мог ехать на повозке, и изъявил такое желание,
большую часть дня действительно ехал, спал, рисовал, часть пути шел, чтобы потом опять
забраться на Хо-2 и вздремнуть.
Пульс Башни с силой бился в голове и сердце Роланда, мощная, прекрасная песня зву-
чала в ушах, ее исполнял тысячеголосый хор, но все это не могло вытопить свинец из его
мышц. А потом, когда он искал тенистое место, чтобы остановиться и перекусить, как они
всегда делали в полдень (хотя уже давно пошла вторая половина дня), его глазам открылось
нечто такое, что разом заставило забыть и про усталость, и про печаль.
На обочине дороги росла дикая роза, судя по всему, точная копия той, что они видели на
пустыре. Она цвела, невзирая на совершенно не подходящее для цветения время года, которое
Роланд определил, как очень раннюю весну. Светло-розовые наружные лепестки плавно пе-
реходили в яростно-красную середину, цвет, по разумению Роланда, желаний сердца. Он упал
на колени перед розой, наклонился ухом к коралловой чашечке, прислушался.
Роза пела.
Усталость осталась, как ей и положено (во всяком случае, по эту сторону могилы), но