414 / 453
414
Стивен Кинг: «Темная Башня»
глубокий сон неизбежен. Всякий раз он ожидал увидеть черного паука с красной отметиной
на животе, бросающегося на него, но видел только пляшущих вдалеке оранжевых гобов. И не
слышал ничего, кроме завывания ветра.
Но он ждет. Наблюдает. И если я засну, когда я засну, бросится на нас
.
Примерно в три часа ночи только огромным усилием воли ему удалось вырваться из
дремы, которая через мгновение-другое точно утянула бы его в глубокий сон. Он в отчаянии
начал озираться. Ладонями так сильно потер глаза, что перед ними засверкали звездочки, ис-
корки, огоньки. Костер едва тлел. Патрик лежал в двадцати футах от него, у искривленного
ствола тополя. С того места, где сидел стрелок, юноша казался укрытым шкурой мешком.
Ыша нигде не было видно. Роланд позвал ушастика-путаника, но ответа не получил. Стрелок
уже решил подняться, но тут увидел маленького дружка Джейка, лежащего чуть дальше гра-
ницы светового круга, отбрасываемого догорающим костром. Во всяком случае, увидел по-
блескивание глаз с золотыми ободками. Глаза эти с мгновение смотрели на Роланда, а потом
исчезли: вероятно, Ыш вновь положил морду на лапы.
Он тоже устал
, – подумал Роланд. –
И почему нет?
Вопрос о том, что станет с Ышем после завтрашнего дня, попытался всплыть на по-
верхность тревожного, усталого сознания стрелка, но Роланд загнал его в глубину. Он под-
нялся (рука скользнула по бедру, которое раньше доставляло ему столько хлопот, позабыв о
том, что боли там давно уже нет), подошел к Патрику и разбудил, тряхнув за плечо. Трясти
пришлось сильно, но в конце концов глаза юноши открылись. Роланда это не устроило. Он
схватил Патрика за плечи, приподнял и усадил на землю. Можно сказать, бросил. Тот испу-
ганно уставился на Роланда, словно ожидая беды.
– Помоги мне разжечь костер, Патрик.
Занятие это должно было хоть немного разбудить юношу. И как только огонь разго-
релся, Стрелок решил, что Патрик может какое-то время подежурить. Идея эта Роланду не
нравилась, он понимал, что оставлять на вахте Патрика опасно, но знал и другое: еще опаснее
продолжать нести вахту самому. Ему требовалось поспать. Часа или двух вполне хватило бы,
и, конечно же, Патрик смог бы прободрствовать этот короткий промежуток времени.
Патрик с готовностью собирал ветки и клал в костер, хотя движениями напоминал зом-
би – оживший труп. И как только костер разгорелся, плюхнулся на прежнее место, сунув
руки между костлявых колен, уже скорее спящий, чем бодрствующий. Роланд подумал, что
парню надо бы дать хорошую оплеуху, чтобы тот окончательно проснулся, и потом с горе-
чью корил себя за то, что не стал прибегать к этому действенному приему.
– Патрик, послушай меня. – Он вновь тряхнул юношу за плечи, достаточно сильно,
чтобы заставить летать длинные волосы, но часть их снова упала на глаза. Роланд отвел их в
сторону. – Я хочу, чтобы ты бодрствовал и нес вахту. Только один час… до того момента…
Посмотри на небо, Патрик! Посмотри! Боги, не смей засыпать, когда я с тобой говорю! Ви-
дишь это? Самую яркую звезду из тех, что ближе к нам?
Роланд указывал на Древнюю Матерь, и Патрик тут же кивнул. В его глазах блеснула
искорка интереса, и Роланд подумал, что он на правильном пути. На лице Патрика читалось
желание нарисовать Древнюю Матерь. И скорее всего он бы бодрствовал, рисуя ее, сверка-
ющую между двух толстых расходящихся ветвей тополя. Может, бодрствовал бы и до зари,
если бы сильно увлекся.
– Вот, Патрик. – Он усадил юношу к стволу другого тополя в надежде, что твердая,
бугристая кора поможет удержаться от сна. Каждое движение давалось Роланду с трудом.
Словно происходило все под водой. Он устал. Очень устал. – Ты по-прежнему видишь звезду?
Патрик энергично кивнул. Его сонливость сняло, как рукой, и стрелок возблагодарил
богов за дарованную милость.
– Когда она зайдет за толстую ветвь, и ты не сможешь видеть ее и рисовать, не подняв-
шись… позови меня. Разбуди, как бы громко тебе ни пришлось кричать. Ты меня понял?
Патрик тут же кивнул, но Роланд достаточно долго пробыл с ним в одной компании,
чтобы знать: кивок означает слишком мало, а то и ничего. Он всегда стремился доставить со-
беседнику удовольствие. Спроси его, равняется ли девять плюс девять девятнадцати, он бы
кивнул с тем же энтузиазмом.