427 / 453
427
Стивен Кинг: «Темная Башня»
ребенка, знающего, что он быстрее молнии, самый быстрый, самый лучший, и не желающий
знать ничего другого. Роланд прекрасно знал эти глаза, разве не они смотрели на него с сотен
зеркал и с поверхностей стоячей воды, когда он был таким же молодым, как Патрик Дэн-
вилл?
Я могу
, – ответил голос в голове Роланда. –
Я только говорю, что это будет непро-
сто. И мне понадобится ластик
.
Роланд тут же покачал головой. В кармане пальцы сомкнулись на том, что осталось от
розового цилиндрика, и крепко сжали его.
– Нет. Ты должен нарисовать его сразу, Патрик. И ничего не поправлять. Ластик по-
требуется позже.
На мгновение выражение самонадеянности поблекло, но только на мгновение. Потому
что вернулось, да еще в сочетании с такой уверенностью, что у стрелка отлегло от сердца.
Теперь во взгляде читалось и нарастающее возбуждение, какое появлялось в глазах у талант-
ливых, если много лет от них ничего особенного не требовали, а тут вдруг предложили сде-
лать что-либо на пределе возможностей, а может, и за этими пределами.
Патрик вновь взялся за бинокль, который оставил на выступе. Долго смотрел в него, а
голоса все настойчивее пели в голове Роланда.
Наконец юноша отложил бинокль, потянулся к альбому и принялся за самую важную
картину в своей жизни.
7
Работал Патрик медленно, в сравнении с его обычной манерой, когда быстрые движе-
ния карандаша создавали законченный рисунок буквально за несколько минут. Роланду вновь
и вновь приходилось сдерживаться, чтобы не закричать:
Поторопись! Ради всех богов, по-
торопись! Неужели ты не видишь моих мук
?
Но Патрик не видел, да они ни в малой степени его не заботили. Он с головой ушел в
работу, она полностью захватила его, и отрывался он от альбома лишь для того, чтобы еще
разок бросить долгий взгляд на существо в красном одеянии. Иногда он наклонял карандаш,
чтобы заретушировать кусочек листа, потом растирал ретушь большим пальцем, чтобы до-
биться нужного эффекта. Случалось, закатывал глаза, являя миру лишь восковой блеск бел-
ков. Словно хотел вызвать из памяти хранящийся там образ Алого Короля. И действительно,
разве Роланд мог утверждать, что такого не могло быть?
Мне без разницы, зачем и почему он закатывает глаза. Пусть только закончит рисо-
вать до того, как я рехнусь и сломя голову побегу к тому, что Старый Алый Король со-
вершенно справедливо называет «моей милой»
.
Вот так и прошли полчаса, которые растянулись как минимум на три дня. Однажды
Алый Король даже громче, чем прежде, позвал Роланда, вновь спросил, не хочет ли тот, в
конце концов, подойти к Темной Башне и посовещаться. Может, сказал он, если Роланд
освободит его из балкона-темницы, они смогут зарыть стрелу войны, а потом вместе, заклю-
чив союз, подняться на вершину Темной Башни. В этом, как ни крути, нет ничего невозмож-
ного. В сильный дождь под крышей одной таверны могут оказаться очень разные люди. Не-
ужто Роланд никогда не слышал такой поговорки?
Роланд знал эту поговорку очень хорошо. Он также знал: предложение Алого Короля
столь же лживо, что и прежде, пусть и преподнесено в новой обертке. И на этот раз Роланд
уловил тревогу в голосе монстра. Так что не стал растрачивать силы на ответ.
Осознав, что хитростью ничего не добьешься, Алый Король швырнул еще один снитч.
Этот взлетел высоко над пирамидой, а потом спикировал вниз с воем падающей бомбы. Ро-
ланд разобрался с ним одним выстрелом и тут же вставил патрон в опустевшее гнездо. По
правде говоря, ему хотелось, чтобы Алый Король забросал его снитчами, потому что они от-
влекли бы от несущего смерть зова Башни.
Она ведь давно меня ждет
, – в тревоге думал он. –
Вот почему так трудно сопротив-
ляться… она же зовет именно меня. Не конкретно Роланда, но весь род Эльда… а из всего
рода остался только я
.