176 / 374
Стивен Кинг: «Волки Кальи»
смерть бычки. Из кухни доносился мальчишечий смех, вызванный какой-то фразой Энди.
Эйзенхарт поник головой. Роланд видел только седину усов, но, и не глядя ему в лицо
мог сказать, что ранчер или плачет, или изо всех сил старается сдержать слезы.
– Только не думай, что я хотела чем-то укорить тебя, – Маргарет с бесконечной нежно-
стью погладила плечо мужа. – И они иногда возвращаются, ага, чего не случается с мертвы-
ми, кроме как в снах. Но они еще не такие взрослые, чтобы не скучать по матери и обойтись
без вопросов к отцу. И, тем не менее, ушли. Эта цена безопасности их детей, как ты должен
понимать, – она смотрела на Эйзенхарта, одна рука лежала на его плече, вторая пряталась
под фартуком. – А теперь скажи, как сильно ты на меня злишься, потому что я это вижу.
Эйзенхарт покачал головой.
– Не злюсь, – ответил он сдавленным голосом.
– Так, может, ты передумал?
Эйзенхарт вновь покачал головой.
– Старый упрямец, – в голосе слышалась любовь. – Ничем тебя не переубедишь, и мы
все говорим, спасибо тебе.
– Я об этом думаю, – голову он по-прежнему не поднимал. – Все еще думаю, и это
больше, чем я сам от себя ожидал… обычно сразу принимаю решение, и никогда его не ме-
няю, – он посмотрел на стрелка. – Роланд, как я понимаю, в лесу юный Джейк показал
Оуверхолсеру и остальным, как надо стрелять пулями. Может, мы тоже сможем тебе кое-что
показать, даже удивить. Магги, пойди в дом и принеси свою орису.
– Нет нужды, – Маргарет наконец-то вытащила правую руку из-под фартука. – Я ее уже
принесла, вот она.
4
Эту тарелку могли бы узнать и Детта, и Миа, синюю тарелку, с затейливой вязью по
периметру. Присмотревшись, Роланд увидел, что вязь эта – молодые ростки риса. Когда сэй
Эйзенхарт постучал по тарелке костяшками пальцев, она зазвенела. Роланд уже понял, что
изготовлена она не из фарфора. Тогда, из стекла? Какого-то особого стекла?
Он протянул руку с уважительным видом человека, разбирающегося в оружии и знаю-
щего, как с ним обращаться. Маргарет замялась, прикусила губу. Роланд потянулся к кобуре,
ремень с ней он надел еще до ленча на лужайке у церкви, вытащил револьвер. Протянул ей,
рукояткой вперед.
– Нет, – выдохнула она. – Не надо мне предлагать в залог стрелялку, Роланд. Полагаю,
если Воун приглашает тебя в дом, я могу доверить тебе мою орису. Только будь осторожен, а
не то останешься еще без одного пальца, а я думаю, что они тебе дороги. Двух на правой
руке ты уже лишился.
Одного взгляда на синюю тарелку, орису Маргарет, хватило, чтобы Роланд оценил муд-
рость предупреждения. И одновременно почувствовал, как разгорается искорка надежды.
Давно уже он не видел нового достойного оружия, а такое никогда ему не встречалось.
Тарелку сделали не из стекла – металла, легкого и прочного сплава. Размером она ни-
чем не отличалась от обычной обеденной тарелки, диаметром в фут, может, чуть больше. На
трех четвертях периметра кромка остротой не уступала бритве.
– Всегда понятно, где можно ухватиться за тарелку, даже если ты торопишься, – сказа-
ла Маргарет. – Потому что, сам видишь…
– Вижу, – в голосе Роланда слышалось восхищение. Два ростка риса перекрещивались,
образуя букву Высокого Слога Zn, которая несла в себе два понятия: zi (вечное) и en (настоя-
щее). Именно в месте перекреста, а найти его мог только очень острый глаз, кромка была не
только матовой, но и более толстой, и не грозила отсечь палец или разрезать руку. Именно за
это место и ухватывалась ориса.
Роланд перевернул тарелку. На донышке, по центру, увидел маленький выступ. Джейку
выступ этот напомнил бы точилку для карандашей, какую он носил в кармане в первом клас-
се. Роланд никогда в жизни не видел точилки для карандашей, поэтому в выступе он уловил
некую схожесть с коконом, из которого вылупилось какое-то насекомое.
– Он издает свист при полете орисы, понимаешь, – Маргарет видела искреннее восхи-
176