Часть V - Волки Кальи

Стивен Кинг: «Волки Кальи»

На северной стороне дороги, огромные, многовековые деревья стояли на достаточно

большом расстоянии друг от друга. Их ветви зачастую переплетались, но на земле места для

проезда кресла-каталки хватало с лихвой, и Сюзанна развила приличную скорость, лавируя

между неохватными стволами, катясь вниз по склону по пружинящей подстилке из опавшей

листвы и хвои.

Не Сюзанна. Не Детта или Одетта. Эта женщина называет себя Миа

Роланд не стал бы возражать, назови она себя и Королевой Зеленых Дней, при условии,

что она вернулась бы целой и невредимой, а те двое, оставшиеся у костра, никуда бы не де-

лись.

Роланд уловил запах более свежей зелени, камышей и водорослей. Вместе с ним при-

шел запах тины, кваканье лягушек, уханье совы, плеск воды, словно кто-то в нее прыгнул. За

плеском последовал пронзительный предсмертный крик. Кто-то умер, то ли прыгун, то ли

тот, на кого прыгнули. Появились кусты, сначала одиночные, потом заросли. Над головой

кроны деревьев слились между собой, отсекли затянутое облаками небо. В воздухе зазвенел

писк комаров и мошки. Болотные запахи становились все сильнее.

На подстилке из опавшей листвы и хвои колеса кресла-каталки практически не остав-

ляли следов, но по мере появления кустарника, Роланд то тут, то там замечал сломанную вет -

ку или сорванный лист. Земля становилась все мягче, и колеса уже продавливали в ней ко-

лею. Еще через двадцать шагов колея начала заполняться водой. Но Миа все замечала, опре-

деленно не хотела застрять, а потому, еще через двадцать шагов, он наткнулся на пустое кре -

сло-каталку. На сидении лежали ее штаны и рубашка. В болото она пошла голой, не считая

кожаных чехлов, которые закрывали культи.

Над озерцами стоячей воды висели ленты тумана. Над водой поднимались заросшие

травой кочки. На одной, прикрученное проволокой к стволу мертвого дерева, стояло, как по-

началу показалось Роланду, древнее соломенное чучело. Однако, подойдя ближе, он увидел,

что это человеческий скелет. Лоб проломили внутрь, оставив треугольник черноты между

пустыми глазницами. Такую рану могли нанести примитивной боевой дубинкой, а труп (или

его мятущуюся душу) оставили на болоте, пометив им границу территории какого-то племе-

ни. Племя это, возможно, давно вымерло или переселилось в другие места, но Роланд пони-

мал, что осторожность не повредит. Поэтому вытащил из кобуры револьвер и продолжал

идти следом за женщиной, перепрыгивая с кочки на кочку, иногда морщась от боли в правом

бедре. И ему приходилось прилагать немало усилий для того, чтобы не отстать. Частично по-

тому, что ее, в отличие от Роланда, не занимали мысли о том, как бы сохранить одежду су-

хой. Обнаженная, как русалка, она и вела себя соответственно, чувствуя себя, как дома и в

грязи, и в болотной жиже, и на сухой земле. Она переползала через большие кочки, скользи-

ла по воде между ними, изредка останавливаясь, чтобы сбросить с себя пиявку. В кромеш-

ной тьме своими движениями она напоминала большую рептилию.

В болото, которое становилось все более топким, она углубилась где-то на четверть

мили. Стрелок по-прежнему следовал за ней. Старался не шуметь, хотя и сомневался, что в

этом есть необходимость. Он полагал, что та ее часть, которая могла слышать, чувствовать,

думать, находилась далеко отсюда.

Наконец, женщина остановилась, поднялась на култышках, ухватившись руками за вет-

ки, чтобы сохранить равновесие. Уставилась на черную поверхность открытой воды, вскину-

ла голову, замерла. Стрелок не мог сказать, большое это озерцо или маленькое: края тонули в

тумане. Однако, какой-то свет на болоте был, слабое, рассеянное сияние, источник которого

словно находился под поверхностью воды, возможно, им служили затопленные и медленно

гниющие стволы деревьев.

Она стояла, оглядывая озерцо и влажную грязь ее берегов, как королева могла огляды-

вать… что? Что она видела? Банкетный зал? В это ему хотелось верить. Роланд тоже его

практически видел. О нем ее мозг нашептывал его мозгу, предположение, что она видела

банкетный зал, согласовывалось с ее словами и деяниями. Идея банкетного зала позволяла

ее разуму разделять Сюзанну и Миа, как раньше, пусть и с помощью других средств, он мно-