Глава семнадцатая
Новая партия прибыла неожиданно. Железнодорожные пути к западу от города были на
несколько дней выведены из строя. В составе одного из поездов, прибывших сразу же после
восстановительных работ, было несколько товарных вагонов. Их должны были отправить
дальше, в один из лагерей смерти. Однако ночью железнодорожное полотно опять разбомбили.
Поезд простоял на станции целый день, потом людей отправили в лагерь Меллерн.
Это были только евреи, евреи со всех концов Европы — польские и венгерские, чешские и
румынские, русские и греческие, евреи из Югославии, Голландии, Болгарии и даже из
Люксембурга. Они говорили на разных языках; большинство из них не понимали друг друга.
Даже общий для всех идиш, казалось, у каждого был свой. Вначале их было две тысячи. Осталось
всего пятьсот, не считая пары сотен трупов в товарных вагонах.
Нойбауер был вне себя.
— Куда нам их девать? Лагерь и так переполнен! Тем более что у нас даже нет
официального распоряжения принять партию заключенных! Мы к ним никакого отношения не
имеем! Это же настоящий хаос! Никакого порядка! Что происходит — не понимаю!
Он метался по кабинету взад и вперед. Ко всем его личным заботам теперь прибавилось еще
и это! Его чиновничья кровь кипела от возмущения. Он не понимал, к чему столько возни с
людьми, приговоренными к смерти. Не находя выхода своей ярости, он подошел к окну.
— Как цыгане! Разлеглись себе перед воротами, со всем своим барахлом! Как будто мы не в
Германии, а где-нибудь на Балканах!.. Вы что-нибудь понимаете, Вебер?
Вебер равнодушно пожал плечами:
— Кто-нибудь где-нибудь распорядился… Иначе бы их сюда не прислали.
— В том-то и дело! Кто-то где-то. А меня спросить не удосужились. Даже не предупредили.
Не говоря уже о надлежащем порядке передачи людей. Этого, видимо, уже вообще не
существует! Что ни день, то какая-нибудь новая служба. Эти, на вокзале, заявляют: «Люди
слишком сильно кричали»! «Это оказывало деморализующее действие на гражданское
население»! А нам-то какое дело? Наши люди не кричат! — Он посмотрел на Вебера. Тот стоял
в непринужденной позе, прислонившись к двери.
— А вы уже говорили об этом с Дитцем?
— Еще нет. Да, вы правы. Это мысль.
Нойбауер велел соединить его с Дитцем и поговорил с ним несколько минут. Он заметно
успокоился.
— Дитц говорит, нам нужно просто подержать их у себя одну ночь. Не распределять по
блокам, не регистрировать — просто загнать внутрь и охранять. Завтра их повезут дальше. До
утра железнодорожные пути обещали отремонтировать. — Он опять взглянул в окно. — Но куда
нам их девать? У нас же все переполнено.
— Можно оставить их на плацу.
— Аппель-плац понадобится нам завтра утром. Это только внесет путаницу. И потом, эти
балканцы загадят его за ночь. Нет, надо придумать что-нибудь другое.
— Можно сунуть их в Малый лагерь, на плац. Там они никому не будут мешать.
— А места там хватит?
— Хватит. Своих людей мы загоним в бараки. Обычно часть из них валяется снаружи.
— Почему? Что, бараки так переполнены?
— Это как посмотреть. Их можно упаковать, как сардины в банке. А если надо — и друг на
друга.
