— Еще нет. Но на одну бочку, я думаю, наберется. Со вчерашнего вечера.
Две бочки на колесах стояли на дороге, примерно в двухстах метрах от лежавшей на плацу
толпы.
— Катите одну бочку в Малый лагерь! — скомандовал Вебер. — И снимите крышку. Потом,
когда они пойдут, медленно катите ее обратно сюда.
— Надо их сдвинуть с места, — пояснил он Нойбауеру. — если они уйдут с плаца, можно
считать, что дело сделано, потом с ними будет легко. Так всегда. Они привязываются к тому
месту, на котором спали, потому что на этом месте с ними ничего не произошло. Это для них
что-то вроде убежища. А все остальное их пугает. Но стоит их только привести в движение, и
они сами пойдут. Везите пока только кофе! — скомандовал он. — И оставьте бочку там же.
Пусть пьют! Напоите всех.
Бочку с кофе подкатили к толпе. Один из капо зачерпнул половником коричневой жижи и
вылил ее на голову сидевшему ближе всех к нему еврею. Им оказался старик с белой
окровавленной бородой. Жидкость потекла по лицу; борода на этот раз окрасилась в
коричневый цвет, претерпев свою третью метаморфозу.
Старик поднял голову и стал слизывать языком катившиеся по лицу капли. Его корявые
руки-сучья пришли в движение. Капо поднес к его губам черпак с остатками кофе.
— Жри! Кофе!
Старик открыл рот. Жилы на шее у него вдруг заходили, задергались, руки обхватили
черпак, и через секунду он уже глотал и прихлебывал, позабыв обо всем на свете, так, словно он
все свои силы, все последние крохи энергии вложил в эти глотательные движения; лицо его
подрагивало, руки и ноги тряслись.
Это заметил его сосед. Потом еще один. И второй, и третий. Один за другим они поднялись
на ноги, потянулись руками и губами к черпаку, толкая и оттесняя друг друга, и вскоре слились в
одну сплошную массу рук и голов.
— Эй, полегче! Мать вашу!..
Капо никак не мог вырвать у них черпак. Он тянул его на себя, раздавая пинки направо и
налево и одновременно косясь с опаской назад, на Нойбауера. Несколько человек тем временем
облепили горячую бочку и, сунув головы внутрь, пытались зачерпнуть кофе своими худыми
руками.
— Кофе! Кофе!
Капо удалось, наконец, высвободить черпак.
— Соблюдать порядок! — прокричал он. — Все в очередь! Становись друг за другом!
Слова не помогали. Сдержать натиск толпы было невозможно. Она не воспринимала слов.
Она чувствовала запах того, что называется кофе, чего-то теплого, что можно пить, и слепо
штурмовала бочку. Вебер оказался прав: там, где буксует разум, всегда можно выехать на
желудке.
— Теперь медленно тащите бочку сюда! — командовал Вебер.
Это оказалось невозможным. Бочка была плотно окружена толпой. Один из надсмотрщиков
вдруг сделал удивленное лицо и медленно повалился навзничь. кто-то дернул его внизу за ноги.
Капо замахал руками, как пловец, и погрузился на дно толпы.
— Образовать клин! — приказал Вебер.
Солдаты и лагерная полиция построились клином.
— Вперед! К полевой кухне! Вытащить ее сюда!
Они врезались в толпу, расшвыривая людей по сторонам. Им удалось образовать заслон
вокруг уже почти пустой бочки Они встали вокруг нее плечом к плечу и медленно покатили ее к
