— Что же нам делать? — спросил 509-й.
Бергер тер свои воспаленные глаза.
— Если коронка зарегистрирована в канцелярии, — мы пропали. Они докопаются до
истины и вздернут кое-кого. Меня в первую очередь.
— Он говорит, не зарегистрирована. Семь лет назад, когда он попал в лагерь, этого здесь
еще не было. Золотые зубы тогда просто вышибали, но не регистрировали. Это началось позже.
— Ты точно знаешь?
509-й пожал плечами.
Они помолчали.
— Конечно, еще не поздно все рассказать и сдать коронку. Или, когда он умрет, сунуть
обратно в рот, — сказал наконец 509-й и еще крепче сжал в руке маленький тяжелый комок. —
Хочешь?
Бергер покачал головой. Золото означало жизнь. Лишних несколько дней жизни. Оба они
знали, что теперь, когда она была у них в руках, они ни за что ее не сдадут.
— Он же мог в конце концов сам выковырять зуб, еще пару лет назад, и продать его? —
спросил 509-й.
Бергер посмотрел на него.
— Ты думаешь, эсэсовцы поверят в это?
— Нет, конечно. Особенно, если заметят во рту свежую рану.
— Рана — это не так страшно: если он протянет еще пару часов, рана успеет затянуться,
кроме того, это задний зуб. При осмотре его не так-то просто увидеть, если труп закоченеет.
Если он умрет сегодня вечером, к утру все будет нормально. А если завтра утром, — придется
подержать его здесь, пока он не закоченеет. Это нетрудно. Хандке можно обмануть на утреннем
осмотре.
509-й посмотрел на Бергера.
— Мы должны рискнуть. Нам нужны деньги. Сейчас — как никогда.
— Да. Тем более, что ничего другого нам не остается. А кто загонит зуб?
— Лебенталь, больше некому.
Сзади распахнулась дверь барака. Несколько человек вытащили кого-то за ноги и за руки
наружу и поволокли к куче трупов в нескольких метрах от барака. В этой куче лежали те, кто
умер после вечерней поверки.
— Это не Ломан?
— Нет. Это не наш. Какой-то мусульманин. — Избавившись от своей ноши, они
покачиваясь, как пьяные, поплелись обратно — к бараку.
— Кто-нибудь мог заметить, что у нас коронка? — спросил Бергер.
— Не думаю. Там почти одни мусульмане. Разве что тот, который дал спички.
— Он что-нибудь сказал?
— Нет. Пока нет. Но он еще может потребовать свою долю.
— Это бы еще полбеды. Главное чтобы ему не показалось более выгодным продать нас.
509-й задумался. Он знал, что есть люди, которые ради куска хлеба способны на все.
— Непохоже, — сказал он, наконец. — Иначе зачем ему было давать нам спички?
— Это еще ничего не значит. Осторожность не помешает. Не то нам обоим крышка. И
Лебенталю тоже.
509-й понимал и это. Он не раз видел, как людей вешали и за более мелкие проступки.
— Надо понаблюдать за ним, — заявил он решительно. — Хотя бы до тех пор, пока не
сожгут Ломана и Лебенталь не загонит зуб. Потом он уже ничего не добьется.
Бергер кивнул:
