IX
Лавалетт, лежа в кресле под тентом, смешивал виски с ледяной содовой. Выжал лимон,
плеснул соку в содовую. Потом небрежно бросил кожуру на пол, ополоснул руки в стоящей
рядом чашке, взял полотенце и не спеша вытер пальцы.
Подняв глаза, он увидел прямо перед собой Гэм и без малейшего удивления поздоровался,
словно видел ее всего лишь час назад. Она внимательно вгляделась в его лицо — непроницаемая
маска.
— Вы приехали как нельзя более кстати, — сказал он, — без вас мои дела очень затянулись
бы. Но об этом мы поговорим вечером. Вы ведь, наверное, хотите переодеться. В ваших
комнатах все по-прежнему, как вы привыкли. Слуга проводит вас наверх; если вам что-то нужно,
скажите ему, он все сделает. А я пока подготовлюсь к делам и после дам вам необходимые
объяснения.
Вечером Лавалетт коротко рассказал о деле: речь шла о том, чтобы добыть кое-какие
важные планы. Владельцем их был некий мексиканец, который вел переговоры с двумя
англичанами, помощниками правительственного уполномоченного. В Калькутте Лавалетт
встретится со своим агентом, а тот познакомит его с мексиканцем. И вот тут потребуется
помощь Гэм.
— Вы должны в точности выяснить, о чем идет речь и насколько он продвинулся в
переговорах с англичанином. Я кое-что разузнал насчет этого мексиканца. Человек он очень
осторожный и хитрый. Но, как и все мы, питает слабость к женщинам. — (Гэм покраснела.) —
Если вы изловчитесь найти к нему подход, он сам вам все расскажет. Я очень на это
рассчитываю. Планы, которыми он располагает, имеют огромное значение. Мы непременно
должны их заполучить. И заполучим.
Гэм спустилась в сад. Она не ответила Лавалетту, только крикнула снизу:
— Воздух — как теплая ванна… в нем можно утонуть, он бездонный, в нем нет опоры…
Лавалетт рупором приставил ладони к губам и крикнул:
— Бездонный… бездонный — какие звуки… Бездонный… опоры… как свинец и клей…
Гэм раскинула руки.
— Мне хочется плыть… в прозрачном фиорде… — И с легкой улыбкой она принялась
срывать ветки тамаринда.
Мексиканец недоверчиво взглянул на Лавалетта и слегка неуклюже, но проворно склонился
перед Гэм. Она подала ему руку и сумела сделать так, что он ее не поцеловал. Когда мексиканец
говорил, он то и дело подмигивал одним глазом и бурно жестикулировал.
— Нужно дать ему выпить, — насмешливо сказал Лавалетт, — тогда и руками махать
перестанет, потому что придется держать стакан… Видите, я стараюсь заранее уладить важные
формальности. — С этими словами он отошел к своему агенту.
Через несколько дней мексиканец пригласил Гэм и Лавалетта к себе. В разговоре он
беспрерывно обращался к Гэм, пытаясь пробудить в ней интерес к своей особе. Она оставалась
холодна и неприступна. Лавалетт многозначительно посмотрел на нее и предложил своей
соседке выйти на террасу, подышать свежим воздухом. Оставшись наедине с Гэм, мексиканец
решил воспользоваться случаем и приударить за нею. Она приняла высокомерный вид и словно
бы не слышала его слов. Мексиканец почувствовал это, стушевался и настолько потерял
самообладание, что упомянул имя Лавалетта. Гэм ответила ледяным тоном и направилась к
двери. От какой-то необъяснимой злости ей хотелось оскорбить его. Мексиканец поспешил
следом, схватил ее за локоть, хотел удержать, объясниться. Гэм остановилась, не оборачиваясь к
