284 / 453
284
Стивен Кинг: «Темная Башня»
Бекхардта, где рядом с ним за столом сидел Эдди, и услышал собственные слова:
Надень
крест тетушки на шею, и когда вы встретитесь с Карвером, покажи ему крест. Возмож-
но, тебе потребуется пройти долгий путь, чтобы убедить его в своей правоте. Но пер-
вым
…
Крест висел теперь на золотой цепочке. За нее Мозес Карвер вытащил его из-под слин-
кама, посмотрел на него, потом на Роланда, чуть улыбаясь, снова перевел взгляд на крест.
Дунул на него. И тут же раздался едва слышный (но волосы на руках Роланда все равно вста-
ли дыбом) голос Сюзанны: «Мы похоронили Пимси под яблоней…»
Голос смолк. На какое-то мгновение воцарилась тишина, и Карвер, теперь уже хму-
рясь, набрал полную грудь воздуха, чтобы снова дунуть на крест. Но нужда в этом отпала,
потому что голос Джона Каллема зазвучал и так, не из креста вроде бы, из воздуха над ним.
– Мы сделали все, что могли, партнер, –
па-а-артнер
, – и я надеюсь, работа наша при-
несла плоды. Я всегда знал, что крест мне дали только на время, поносить, и вот он возвра-
щается к тому, у кого ему положено быть. Ты знаешь, где он закончит свой путь, я… – Голос
начал стихать на словах «вот он», а тут стал неслышным даже для острого слуха Роланда. И
однако он услышал достаточно. Взял крест тетушки Талиты, который обещал положить к
подножию Темной Башни, и надел себе на шею. Крест вернулся к нему, так чего не надеть?
Разве
ка
не колесо?
– Я благодарю тебя, сэй Карвер. От себя, от моего ка-тета, каким он был, от женщины,
которая дала его мне.
– Не нужно благодарить меня, – покачал головой Мозес Карвер. – Благодари Джонни
Каллема. Он дал его мне на смертном одре. Этот парень был крепче кремня.
– Я… – начал Роланд, но продолжить не смог. Эмоции переполняли сердце. – Я благо-
дарю вас всех, – наконец сказал он. Наклонил голову, приложил ладонь правой руки ко лбу,
закрыл глаза.
Когда открыл, Мозес Карвер протягивал к нему высохшие старческие руки.
– Теперь нам пора идти нашим путем, а тебе – твоим. Обними меня, Роланд, поцелуй
меня в щеку на прощание, если хочешь, и подумай при этом о моей девочке, ибо и ей я гово-
рю: прощай.
Роланд сделал все, как его просили, и в другом мире Сюзанна, которая дремала в поезде,
направляющемся в Федик, поднесла руку к щеке: ей показалось, что папа Моуз пришел к ней,
обнял, попрощался, пожелал удачи и доброго пути.
13
Выйдя из кабины лифта в вестибюле, Роланд не удивился, увидев женщину в серо-зеле-
ном пуловере и слаксах цвета мха, стоящую перед садиком. Зверек, не совсем собака, сидел у
ее левой ноги. Рядом еще несколько человек наслаждались общением с розой. Роланд пересек
вестибюль, коснулся локтя женщины. Айрин Тассенбаум повернулась к нему, с широко рас-
крытыми от удивления глазами.
– Ты слышишь? – спросила она. – Такое же пение мы слышали и в Лоувелле, только
здесь оно в сто раз более сладкоголосое.
– Слышу. – Роланд наклонился и поднял Ыша. Посмотрел в блестящие, с золотыми
ободками, глаза ушастика-путаника, под непрекращающееся пение голосов. – Друг Джейка,
какое послание он оставил тебе?
Ыш старался, как мог, и послание, оставленное ему, прозвучало, как: «Данди-о».
Роланд прижался лбом ко лбу Ыша и закрыл глаза. Почувствовал теплое дыхание уша-
стика-путаника. Ощутил идущий от подшерстка запах сена, в которое не так уж и давно по
очереди прыгали Джейк и Бенни Слайтман. А в его голове, смешавшись с поющими голоса-
ми, в последний раз зазвучал голос Джейка Чеймберза:
Передай ему, Эдди говорит: «Остерегайся Дандело». Не забудь!
И Ыш не забыл.
14