342 / 453
342
Стивен Кинг: «Темная Башня»
ночи, изредка подкладывая доски в костер, который пылал уже не так ярко. «Он скоро по-
тухнет», – думал Роланд. Дерево, конечно, было не столь древнее, как то, из которого по-
строили городские дома, но все равно очень старое, твердостью практически не уступавшее
камню.
Завтра им предстояло увидеть деревья. Впервые после Кальи Брин Стерджис, если не
считать тех, что росли под искусственным солнцем Алгул Сьенто или в мире Стивена Кинга.
Роланда это радовало. А пока темнота окружила их со всех сторон. Вне круга света, отбра-
сываемого умирающим костром, стонал ветер, поднимал волосы Роланда с висков и приносил
с собой слабый, сладкий запах снега. Роланд закинул голову и долго смотрел, как стрелки
звездных часов движутся в небесах.
Глава 4
Шкуры
1
Без костра им пришлось провести три ночи, а не две или одну. Последняя стала самыми
долгими, самыми ужасными двенадцатью часами жизни Сюзанны.
Эта ночь хуже той, когда
умер Эдди
? – в какой-то момент спросила она себя. –
Ты действительно говоришь, что она
хуже той ночи, что ты провела, лежа без сна, в одной из комнат общежития, зная, что
теперь все твои ночи будут такими? Хуже той ночи, когда ты омывала его лицо, руки и
ноги? Омывая их, прежде чем предать земле
?
Да. Эта была хуже. Она ненавидела себя за такую вот градацию, никогда бы никому в
этом не призналась, но постоянный холод привел к тому, что эта ночь стала самой худшей в
ее жизни. Она возненавидела любой, даже самый легкий порыв ветра, долетающего с засне-
женных земель юга и востока. Было ужасно и унизительно осознавать, как легко физический
дискомфорт мог стать определяющей доминантой, мог распространяться, как отравляющий
газ, до тех пор, пока не заполнял собой все пространство, пока не вытеснил все остальное.
Горе? Боль утраты? Все это исчезало бесследно, если ты чувствовала, что холод на марше,
продвигается от пальцев рук и ног, ползет от гребаного носа – и куда? К мозгу, если тебе так
уж хочется это знать. И к сердцу. И когда ты во власти такого вот холода, горе и боль утра-
ты становятся всего лишь словами. Нет, даже не словами.
Звуками
. И совершенно бессмыс-
ленными, если ты сидишь, дрожа всем телом под звездами, дожидаясь утра, которое, похоже,
не наступит никогда.
И еще больше удручало осознание того, что потенциальные костры – вот они, рядом,
вокруг, потому что они уже добрались до живых земель, которые Роланд назвал заснежен-
ными. То была череда пологих, заросших травой склонов (большая часть травы уже побелела
и засохла) и неглубоких долин, в которых росли рощицы деревьев, где речушки затянуло
льдом. Раньше, при дневном свете, Роланд показал ей несколько дыр во льду, пояснил, что их
оставил олень. Указал Роланд и на несколько кучек помета. При дневном свете все это вызы-
вало интерес, даже надежду. Но в нескончаемой ночной тьме, под устойчивый перестук соб-
ственных зубов, относительная близость дичи ничего не значила. Эдди ничего не значил. Как
и Джейк. Темная Башня ничего не значила, как и воспоминания о костре, который они разо-
жгли на окраине города у замка. Она могла вспомнить, как выглядел этот костер, но ощуще-
ние тепла, от которого на теле выступала пленочка пота, забылось напрочь. Как человек, ко-
торый умер на секунду-другую и на эти мгновения увидел ослепительную жизнь после жиз-
ни, она могла только сказать, что это было божественно.
Роланд сидел, обнимая ее, иногда с его губ срывался сухой, жесткий кашель. Сюзанна
подумала, что он, возможно, заболевает, но и эта мысль не вызвала никаких эмоций. Холод
забил собой все.
Однажды, незадолго до того, как заря наконец-то осветила небо на востоке, она увидела
впереди странные танцующие огни, за той чертой, где начинался устойчивый снежный по-