381 / 453
381
Стивен Кинг: «Темная Башня»
ставленными друг на друга коробками. Высота «стен» достигала головы. Сюзанна последова-
ла за ним, сохраняя дистанцию, то и дело оглядываясь. Также прислушиваясь к Ышу, готовая
отреагировать на тревожный лай. Увидела несколько стоявших друг на друге коробок с мар-
кировкой «Тексас инструментс», еще на нескольких прочитала «Китайское печенье с сюр-
призом Толстяка Хо». Не удивилась вдруг попавшемуся на глаза шуточному названию дав
223
-
но брошенной повозки. Потому что уже выбрала весь лимит удивления.
Идущий впереди Роланд остановился.
– Слезы моей матери, – выдохнул он. Фразу эту она слышала от него лишь однажды,
когда они набрели на оленя, упавшего с обрыва, который лежал со сломанными двумя задни-
ми и одной передней ногой и незряче смотрел на них снизу вверх, потому что мухи выели
глаза у несчастного, еще живого животного.
Она застыла на месте, пока знаком он не предложил ей присоединиться к нему, а потом
быстренько, на ладонях и культях, добралась до него и оползла справа.
Выложенный камнем дальний угол подвала в доме Дандело – юго-восточный, если она
не ошиблась со сторонами света, – занимала тюремная камера. Стены и дверь изготовили из
сваренных металлических стержней. Тут же стоял сварочный аппарат, который использовал
Дандело… но очень давно, если судить по толстому слою пыли на баллоне с ацетиленом. На
S-образном крюке, вбитом в каменную стену, на расстоянии, чуть превышающем длину вы-
тянутой руки (Сюзанна не сомневалась, для того, чтобы дразнить пленника), висел большой,
под старину,
(
дад-а-чам, дад-а-чуч
)
серебряный ключ. Пленник стоял у решетчатой двери, протягивая к ним грязные руки.
Такой худой, что напомнил Сюзанне ужасные фотографии узников концентрационных лаге-
рей, которые она когда-то видела, тех, кто выжил в Освенциме, Берген-Бельзене, Бухенваль-
де, живых (пусть и едва) обвинений человечеству в целом, в болтающихся, как на вешалке,
полосатых робах, этих жутких шапках с плоским донышком и ужасно яркими глазами, кото-
рые так хорошо все чувствовали и понимали. «Нам так хочется не знать, кем мы стали, – го-
ворили эти глаза, – но, к сожалению, мы знаем».
Что-то похожее читалось в глазах Патрика Дэнвилла, когда он протягивал руки сквозь
прутья и издавал нечленораздельные молящие звуки. С близкого расстояния они напомнили
Сюзанне насмешливые крики какой-то птицы, живущей в джунглях, на саундтреке фильма:
«Ай-ииии, ай-ииии, ай-йоук, ай-йоук!»
Роланд снял ключ с крюка и шагнул к двери. Одна из рук Дэнвилла ухватилась за его
рубашку, и стрелок ее оттолкнул. В движении этом не было злобы, подумала Сюзанна, но
исхудавший донельзя пленник подался назад, выпучив глаза. Волосы у него отросли до плеч,
но борода едва пробивалась на щеках. Чуть гуще она росла на подбородке и над верхней гу-
бой. Сюзанна подумала, что Патрику лет семнадцать, может, чуть больше.
– Я не хотел тебя обидеть, Патрик, – будничным голосом сказал Роланд. Вставил ключ
в замок. – Ты – Патрик? Патрик Дэнвилл?
Худющий юноша в грязных джинсах и широченной рубашке, подол болтался на уровне
колен, молча пятился в угол прямоугольной камеры. Когда уперся спиной в стену, соскольз-
нул на пол, сел рядом с – как решила Сюзанна – парашей, под рубашкой подтянул колени к
исхудалому, перекошенному ужасом лицу. Когда Роланд открыл замок и вытащил дверь на
себя (петель не было), Патрик Дэнвилл вновь начал издавать птичьи звуки, только на этот
раз чуть громче: «АЙ-ИИИИ, АЙ-ЙОУК, АЙ-ИИИИИ!» Сюзанна скрипнула зубами. Когда
Роланд вошел в камеру, юноша издал еще более громкий крик и принялся биться затылком о
камни. Роланд тут же подался назад. Дэнвилл прекратил самоистязание и смотрел на незна-
комца со страхом и недоверием. Потом вытянул вперед руки с грязными длинными пальцами,
как бы прося помощи.
Печенье с сюрпризом — сухое печенье из двух половинок, внутри которого спрятано послание: полоска
223
бумаги с забавным изречением, пословицей или предсказанием судьбы. Непременный атрибут китайских ресто-
ранов в США: подается в самом конце трапезы.