142 / 374
Стивен Кинг: «Волки Кальи»
рабочие, приехавшие из Нью-Джерси. Каллагэн вливается в него, пьяный, но тихий; копы с
дубинками не удостаивают его и взгляда. В Автобусном терминале пахнет сигаретным ды-
мом и выхлопными газами. Урчат двигатели припаркованных автобусов. Все выглядят не-
прикаянными.
Под холодным светом флуоресцентных ламп все выглядят мертвяками.
«Нет, – думает Каллагэн, проходя под табличкой с надписью
„
Выход на улицу“. – Не
мертвяками, это не так. Ходячими трупами».
8
– Ты побывал на многих войнах, не так ли? – Эдди пристально смотрел на Каллагэна. –
Греческой, римской и вьетнамской.
Когда Старик начал свой рассказ, Эдди думал, что он будет достаточно коротким, а по-
тому они смогут пойти в церковь и посмотреть, что же там хранится. Он не ожидал, что
рассказ Старика тронет его за живое, не говоря уж о том, что потрясет, но именно так и
произошло. Каллагэн знал такое, чего, по твердому убеждению Эдди, не мог знать никто: пе-
чаль бумажных стаканчиков, которые ветер тащит по асфальту, безнадежность надписей на
бензонасосах, тоску человеческого взгляда в предрассветный час.
– На войнах? Не знаю, – Каллагэн вздохнул, потом кивнул. – Да, пожалуй, побывал.
Первый день я провел в кинотеатрах, первую ночь – в парке на Вашингтон-сквер. Увидел,
как другие бездомные укрываются газетами, и сделал то же самое. И вот вам пример того,
как изменилось для меня качество и уровень жизни. И перемены начались со дня похорон
Дэнни Глика, – он повернулся к Эдди, улыбнулся. – И не волнуйся, сынок, я не собираюсь
говорить целый день. Или даже утро.
– Ты просто продолжай и расскажи все, что считаешь нужным, – ответил Эдди.
Каллагэн рассмеялся.
– Я говорю, спасибо тебе. Ага, говорю тебе, большое спасибо. А собирался я расска-
зать, что накрыл голову верхней половиной «Дейли ньюс» и заголовком «БРАТЬЯ ГИТЛЕРЫ
НАНОСЯТ УДАР В КУИНСЕ».
– Господи, Братья Гитлеры, – воскликнул Эдди. – Я их помню. Два недоумка. Они из-
бивали… кого? Евреев? Черных?
– И тех, и других, – ответил Каллагэн. – И вырезали свастику на лбу. На моем вырезать
до конца не успели. И это хорошо, потому что потом они не собирались ограничиться только
избиением. Но случилось это через несколько лет, когда я вновь приехал в Нью-Йорк.
– Свастика, – повторил Роланд. – Символ на самолете, который мы нашли около Речно-
го Перекрестка? В котором сидел Дэвид Шустрый?
– Вот-вот, – кивнул Эдди и мыском сапога нарисовал свастику на траве. Трава практи-
чески тут же распрямилась, но Роланд успел заметить, что шрам на лбу Каллагэна действи-
тельно выглядел, как недорезанная свастика. Авторам не хватило лишь нескольких движе-
ний ножом.
– В тот день, в конце октября 1975 года, – продолжил Каллагэн, – Братья Гитлеры были
лишь заголовком в газете, под которой я спал. Большую часть моего второго дня в Нью-Йор-
ке я бродил по городу и боролся с желанием приложиться к бутылке. Какая-то моя часть хо-
тела бороться, а не пить. Бороться и искупить свою вину. И одновременно я чувствовал, как
кровь Барлоу делает свое черное дело, проникает все глубже и глубже. Мир пах иначе, и от-
нюдь не лучше. Мир выглядел иначе, и отнюдь не лучше. И вкус крови Барлоу вернулся мне
в рот, вкус дохлой рыбы или прокисшего вина.
У меня не было надежды на спасение души. Об этом я и не думал. Но искупление соде -
янного и спасение души далеко не одно и то же. А напившись, я не мог ничего искупить. Я
не считал себя алкоголиком, даже тогда, но, конечно, гадал, превратил он меня в вампира или
нет. Начнет ли солнце жечь мне кожу, стану ли я поглядывать на шеи дам, – он пожал плеча-
ми, рассмеялся. – Или, возможно, господ. Вы же знаете, за кого многие держат священников.
Они, мол, все, как один, геи, и горазды лишь трясти крестом перед лицами людей.
– Но ты не вампир, – заметил Эдди.
– Даже не третьего типа. Просто меня вываляли в грязи. Только изнутри. От меня все-
142