165 / 374
Стивен Кинг: «Волки Кальи»
– Тогда, возможно, тебя это заинтересует. Остальных – точно нет, – она протяги-
вает ему газету, «Сакраменто би», вновь смотрит на танцующих мексиканцев. – Стручки
фасолевые, – подтекст ясен: лучше б их тут не было.
У Каллагэна возникает мысль подняться и пнуть ее в тощий, не танцующий зад, но
уже полдень, слишком поздно искать новую работу, если он потеряет эту. И даже если он
не угодит в каталажку за этот пинок, заплатить-то ему точно не заплатят. Он ограни-
чивается тем, что показывает ее удаляющейся спине палец, под смех и аплодисменты груз-
чиков. Молодая женщина поворачивается, подозрительно оглядывает их, скрывается за
дверью. Все еще улыбаясь, Каллагэн раскрывает газету. Улыбка остается на его лице, пока
он не добирается до раздела «НОВОСТИ СТРАНЫ». Между сходом с рельс поезда в Вер-
монте и ограблением банка в Миссисипи он находит следующее:
ЗНАМЕНИТЫЙ «УЛИЧНЫЙ АНГЕЛ»
В КРИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ
Нью-Йорк (АП). Роуэн Р. Магрудер, владелец и главный супервайзер едва
ли не самой известной ночлежки Америки для бездомных, алкоголиков и
наркоманов, находится в критическом состоянии после того, как на него
напали Братья Гитлеры. Братья Гитлеры терроризируют пять районов
Нью-Йорка на протяжении последних восьми лет. Согласно сведениям,
полученным от полиции, они несут ответственность на избиение как
минимум тридцати человек, двое из которых умерли. В отличие от их
прежних жертв, Магрудер не черный и не еврей, но его нашли в подворотне,
неподалеку от «Дома», ночлежки, которую он основал в 1968 году, с
фирменным знаком, свастикой, который Братья Гитлеры вырезают на лбу
своих жертв. На теле Магрудера также обнаружены многочисленные
ножевые ранения.
«Дом» получил национальную известность в 1977 г., когда мать Тереза
приехала туда, помогла приготовить и раздать обед и помолилась с
обитателями ночлежки. Магрудер стал героем передовицы журнала
«Ньюсуик» в 1980 г., когда мэр Нью-Йорка Эд Кох объявил ист-сайдовского
«Уличного ангела» Человеком года Манхэттена.
Врач, хорошо знакомый с состоянием дел, полагает, что у Магрудера
шансов остаться в живых «не больше трех из десяти». Он сказал, что
нападавшие не только вырезали Магрудеру свастику на лбу, но и ослепили
его. «Я считаю себя милосердным человеком,
–
добавил врач,
–
но, по моему
мнению, тех, кто это сделал, следует обезглавить».
Каллагэн перечитывает заметку вновь, задается вопросом, идет ли речь о «его» Роу-
эне Магрудере или о другом, из того мира, где на некоторых банкнотах красуется профиль
Шедбурна. Почему-то он уверен, что Магрудер тот самый, его знакомец, вот почему ему и
дали прочитать эту газету. И вообще, сейчас он находится в «реальном мире», о чем ему
говорят не только профили на банкнотах в его бумажнике. Он это чувствует. Всеми фи-
брами души. А если это так (это так, он точно знает), получается, что он многое упу-
стил, бродя по тайным хайвеям. Мать Тереза приезжала в ночлежку! Помогала с раздачей
ужина! Черт, может и приготовила жаркое из жаб с клецками! Почему нет? Рецепт же
остался на стене, приклеенный скотчем. И признание Человеком года! Передовица в «Нью-
суик»! Он жалеет, что ничего этого не знал, но трудно следить за новостями, разъезжая с
бродящим цирком и выгребая бычье дерьмо из стойл за площадкой для родео в Энид, штат
Оклахома.
Ему страшно стыдно, от стыда по щекам катятся слезы, но он их не замечает, пока
Хуан Кастильо не спрашивает у него: «Почему ты плачешь, Донни?»
– Я? – спрашивает он, потом вытирает щеки и понимает, что да, он плачет. Но и
тогда не знает, что причина слез – стыд, еще не знает. Думает, что плачет от шока, ко-
торый испытал, и отчасти так оно и есть. – Да, похоже, плачу.
– Куда ты идешь? – спрашивает Хуан. – Перерыв на ленч уже заканчивается.
165