229 / 374
Стивен Кинг: «Волки Кальи»
– Что там было? – прервал его Джейк. – Что ты увидел на углу Второй авеню и Сорок
шестой?
– Я не… – начал Каллагэн и замолчал. – Забор, – ответил он на вопрос Джейка. – Высо-
кий забор. Десять, может, двенадцать футов.
– Не тот, через который перелезали мы, – Эдди повернулся к Роланду. – Если только он
не подрос футов на пять.
– На нем еще висел какой-то щит, – продолжил Каллагэн. – Я это помню. Большой щит
с городским видом. Разглядеть мне не удалось, потому что фонари на углу не горели. И вот
тут я почувствовал: что-то не так. В голове зазвенели сигналы тревоги. Если хотите знать,
очень похожие на те, что заставили медсестер и врачей сбежаться в палату Магрудера. Како-
е-то время я не мог сообразить, где нахожусь. В голове у меня помутилось. И одновременно
я думал…
8
И одновременно он думает: «Все в порядке, просто не горят несколько фонарей, если
бы здесь были вампиры или слуги закона, ты бы услышал колокольца и почувствовал запахи
подгоревшего лука и горячего металла». Но при этом решает, что из этого района надо
уйти, и немедленно. Слышны колокольца или нет, все его нервы напряжены, их окончания
буквально искрятся от тревоги.
Он поворачивается и видит за спиной двоих мужчин. В первые несколько секунд они
столь поражены его резким маневром, что он, наверное, успел бы проскочить между них и
умчаться по Второй авеню, в том направлении, откуда пришел. Но он тоже удивлен,
поэтому эти секунды они стоят, таращась друг на друга.
Перед ним Братья Гитлеры, большой и маленький. Последний не выше пяти футов и
двух дюймов. На нем рубашка из «шамбре» и черные слаксы. На голове бейсболка, поверну-
тая козырьком назад. Глаза у него черные, как капли битума, лицо в прыщах. Каллагэн мгно-
венно присваивает ему имя Ленни. Большой ростом шесть футов и шесть дюймов, в фу-
файке «Янки», синих джинсах и кроссовках. У него пшеничные усы. И рюкзак, который по-
чему-то он носит на животе. Каллагэн нарекает его Джорджем.
Каллагэн поворачивается, чтобы броситься вниз по Второй авеню, в случае, если за-
горится зеленый свет. Если нет, то есть возможность побежать по Сорок шестой улице,
к зданию ООН, отелю «Плаза», нырнуть в вестибюль…
Здоровяк, Джордж, хватает его за воротник рубашки, дергает на себя. Ткань рвется,
но, к сожалению, воротник отрывается не полностью, так что убежать Каллагэну не уда-
ется.
– Нет, тебе не уйти, док, – говорит коротышка. – Не уйти, – подскакивает к нему,
быстрый, как таракан, и, прежде чем Каллагэн соображает, что задумал Ленни, тот сует
руку ему между ног, хватает яйца и сжимает изо всей силы. Боль мгновенна, нестерпима,
огромна. Бьет наотмашь, как удар свинцовой трубы.
– Нравится, радетель ниггеров? – спрашивает Ленни, и в его голосе слышится искрен-
няя забота, он словно говорит: «Нам это очень важно знать». Потом дергает яйца на себя
и интенсивность боли утраивается. В нижнюю часть живота словно вгрызаются ржавые
зубья большущей пилы, и Каллагэн думает: «Он их сейчас оторвет. Он уже превратил их в
желе, а теперь собирается оторвать. Удерживает их лишь тонкий мешочек из кожи, и он
собирается…»
Он начинает кричать, и Джордж накрывает его рот рукой. «Прекрати! – рявкает он
своему напарнику. – Мы на гребаной улице, или ты забыл?»
И пусть боль ест его живьем, Каллагэн продолжает анализировать ситуацию:
Джордж – главный Брат Гитлер, не Ленни. Джордж – умный Брат Гитлер. Стейнбек, ко-
нечно же, поменял бы их местами.
И тут, справа, доносится гудение. Которое начинает нарастать. Поначалу он дума-
ет, что это колокольца, но нет, гудение очень уж приятное. И сильное. Джордж и Ленни
чувствуют его. Им оно не нравится.
– Что это? – спрашивает Ленни. – Ты что-то слышишь?
229