95 / 374
Стивен Кинг: «Волки Кальи»
5
Светилась надпись: «СТОЙТЕ». Роланд видел, что люди переходили улицу, несмотря
на запрет. Бросали быстрый взгляд в сторону приближающихся автомобилей, а потом ступа-
ли на мостовую. Один такой мужчина решил пересечь улицу буквально перед бампером жел -
того такси. Водитель нажал на клаксон, вывернул руль. А пешеход что-то прокричал, а потом
вскинул руку с выставленным средним пальцем и помахал вслед удаляющемуся такси. Ро-
ланд решил, что едва ли этот жест является пожеланием долгих дней и приятных ночей.
В Нью-Йорке стояла ночь, и хотя людей на улице хватало, никого из своего ка-тета Ро-
ланд не увидел. Такого развития событий, Роланд в этом честно себе признался, он не ожи-
дал. Никак не мог предположить, что окажется тем единственным, кто попадет в Нью-Йорк.
Не Эдди, а он. И куда же, о боги, ему идти? И что он должен сделать, когда доберется до
цели?
«Помни собственный совет, который ты им дал, – сказал он себе. – „Оказавшись в
Нью-Йорке в одиночестве, оставайтесь на месте“».
Но сие означало, что он должен стоять столбом… он посмотрел на зеленый для пеше -
ходов сигнал светофора… на углу Второй авеню и Пятьдесят четвертой улицы, где красная
надпись «СТОЙТЕ» сменилась на белую «ИДИТЕ», чтобы через короткий промежуток вре-
мени снова стать красной.
Пока он над этим раздумывал, за спиной раздался голос, пронзительный, вибрирую-
щий от счастья: «Роланд! Сладенький! Повернись и посмотри на меня! Посмотри на меня
внимательно!»
Роланд повернулся, уже зная, что увидит, но все равно улыбаясь. Это ужасно, вновь
пережить день на Иерихонском Холме, но тут он получил мощный заряд положительных
эмоций: по Пятьдесят четвертой улице к нему спешила Сюзанна Дин, смеясь и плача от ра-
дости, с распростертыми руками.
– Мои ноги! – она кричала во всю мощь легких. – Мои ноги! Мои ноги снова целые и
невредимые! О, Роланд, сладенький, восславим Человека-Иисуса! МОИ НОГИ СНОВА ЦЕ-
ЛЫЕ И НЕВРЕДИМЫЕ!
6
Она бросилась ему на грудь, целуя щеку, шею, лоб, нос, губы, повторяя снова и снова:
«Мои ноги, о, Роланд, ты видишь, я могу ходить, я могу бегать, у меня снова есть ноги, слава
Господу и всем святым, мои ноги целые и невредимые!»
– Доставь себе удовольствие и используй их на полную, прошу тебя, – у Роланда давно
уже вошло в привычку использовать обороты речи и повадки жителей тех мест, куда заноси-
ла его судьба. Теперь вот в ход шли обороты Кальи. Он полагал, что тоже начал бы показы-
вать средний палец водителям такси, если б подольше пожил в Нью-Йорке.
«Но я всегда буду чужаком, – думал он. – Еще бы, я даже не могу правильно сказать:
„Аспирин“. Всякий раз, когда пытаюсь, получается не так».
Она взяла его за правую руку, потянула вниз, заставила прикоснуться к голени.
– Ты ее чувствуешь? – просила она. – Я хочу сказать, она есть, это не плод моего вооб-
ражения?
Роланд рассмеялся.
– Но ведь ты не подлетела ко мне на крыльях, а подбежала? Да, Сюзанна, она есть, – он
обхватил левой рукой, здоровой, с пятью пальцами, ее левую ногу. – Одна нога, вторая нога,
обе со ступнями, – нахмурился. – Мы должны достать тебе какую-нибудь обувь.
– Зачем? Это же сон. По-другому и быть не может.
Роланд пристально посмотрел на нее, и ее улыбка поблекла.
– Нет? Это действительно не сон?
– Мы вошли в Прыжок. Мы действительно здесь. Если ты порежешь ногу, Миа, завтра
ты проснешься у костра с порезанной ногой.
Другое имя сорвалось с его губ почти что… ну, не совсем… естественно. И теперь он
ждал, затаив дыхание: заметит или нет? Если б заметила, он бы извинился и сказал, что во-
95