— Лечь, я сказал! Жид пархатый!
Вестхоф лег на живот.
— Секция «Г» — выходи строиться! — заорал Хандке.
Скелеты высыпали на улицу. Они уже знали, что будет дальше. Кого-то из них изобьют.
Каждый раз, когда Хандке напивался, дело кончалось экзекуцией.
— Это все? — пролепетал Хандке. — Деж…дежурный!
— Так точно! — ответил Бергер.
Хандке постоял несколько мгновений, вперив мутный взгляд в размытые туманом шеренги
заключенных. Бухер и 509-й тоже стояли в строю. Они уже постепенно начинали вставать и
двигаться. Агасфера не было. Он остался в бараке с «овчаркой». Если бы Хандке заметил его
отсутствие, Бергер доложил бы, что он умер. Но Хандке был пьян. Впрочем, он и трезвым
толком не знал, что у него делается в бараке. Он не любил заходить внутрь, боясь дизентерии и
тифа.
— Кто здесь еще отказывается выполнять… мо… мои приказания? — наконец, грозно
спросил он. — Жи… жидовские хари!
Никто не отвечал.
— Стоять… см… смирна! как ку… культурные люди!
Они стояли по стойке «смирно». Хандке продолжал таращиться на них. Потом тяжело
повернулся и молча принялся пинать лежавшего на земле Вестхофа. Тот закрыл голову руками.
В наступившей тишине были слышны только глухие удары сапог по ребрам Вестхофа. 509-й
почувствовал, как весь напрягся стоявший рядом с ним Бухер. Он схватил и крепко сжал его
запястье. Бухер попытался вырвать руку, но 509-й не отпускал ее. Хандке с тупым усердием
продолжал пинать Вестхофа. Наконец, он устал и в завершение прыгнул несколько раз Вестхофу
на спину. Тот не шевелился. Хандке повернулся к строю. Лицо его заливал пот.
— Жиды! — сказал он, тяжело дыша. — Вас нужно давить, как вшей, понятно?.. Кто вы?
Отвечайте!
— Жиды, — ответил за всех 509-й.
Хандке одобрительно кивнул и несколько секунд глубокомысленно смотрел в землю.
Потом молча повернулся и потопал к забору, отделявшему женские бараки от Малого лагеря. Он
остановился перед забором; было слышно, как он сопит. Раньше он был наборщиком в
типографии и попал в лагерь за изнасилование. Год назад его назначили старостой блока. Через
несколько минут он вернулся на дорожку и, не обращая никакого внимания на стоявших в строю
подчиненных, пошел прочь.
Бергер с Карелом перевернули Вестхофа на спину. Он был без сознания.
— Он, наверное, переломал ему ребра? — спросил Бухер.
— Он попал ему по голове, — ответил Карел. — Я видел.
— Ну что, отнесем его в барак?
— Нет, — сказал Бергер. — пусть пока побудет здесь. Здесь лучше. Внутри слишком тесно.
У нас еще есть вода?
Кто-то принес консервную банку с водой. Бергер расстегнул куртку Вестхофа.
— Может, все-таки лучше занести его внутрь? — предложил Бухер. — Эта сволочь еще
может вернуться.
— Он больше не придет. Я его знаю. Он уже выпустил пар.
Из-за угла барака вынырнул Лебенталь.
— Что, мертв?..
— Нет. Пока нет.
— Он пинал его ногами, — прибавил Бергер. — обычно ему хватало кулаков. Наверное, ему
