— Сам придурок.
Лебенталь уже знал кое-кого из торговцев. Он бы, пожалуй, поторговался с одноглазым,
если бы ему не нужно было искать Бетке. После этого ему предлагали еще кислую капусту, кость
и несколько картофелин — все по баснословной цене. В самом дальнем углу он заметил
молодого паренька с женскими чертами лица, который, казалось, забрел сюда случайно. Он что-
то жадно ел из консервной банки; Лебенталь даже на расстоянии мог видеть, что это отнюдь не
баланда. Тем более что тот усиленно жевал. Рядом с ним стоял хорошо упитанный заключенный
лет сорока, который тоже явно не вписывался в интерьер умывальника. Он без сомнения
принадлежал к лагерной аристократии. Его лысая жирная голова лоснилась. Рука его медленно
ползла вниз по спине паренька. Волосы юноши не были острижены. Они были тщательно
расчесаны на пробор. И сам он был весь опрятен и чист.
Лебенталь отвернулся. Потеряв надежду разыскать Бетке, он хотел было уже вернуться к
одноглазому с морковкой, как вдруг увидел того, кого искал. Бетке решительно пробирался в тот
угол, где стоял смазливый паренек, бесцеремонно расталкивая торговцев и покупателей.
Лебенталь преградил ему путь. Бетке оттолкнул его в сторону и остановился перед юношей.
— Так вот ты где, оказывается, шляешься, Людвиг! Блядское твое отродье! Наконец-то я
тебя застукал!
Людвиг ничего ему не ответил. Испуганно уставившись на него, он давился пищей,
торопясь поскорее проглотить то, что было во рту.
— С этим паскудой! С этим лысым кухонным кобелем! — ядовито прибавил Битке.
Кухонный кобель не обращал никакого внимания на Бетке.
— Ешь, мой мальчик, — произнес он лениво. — Я дам тебе еще, если ты не наешься.
Бетке, побагровев, ударил кулаком по банке. Содержимое ее выплеснулось Людвигу в лицо.
Кусок картошки упал на пол. Два скелета бросились к нему и сцепились друг с другом. Бетке
пинками отогнал их прочь.
— Ты что — мало получал жратвы от меня? — вновь повернулся он к Людвигу.
Людвиг, съежившись, обеими руками прижимая банку к груди, испуганно смотрел то на
Бетке, то на Лысого.
— Похоже, что мало, — бросил «кухонный кобель» в сторону Бетке. — Ешь, не обращай
внимания, — сказал он юноше. — Не хватит, — я принесу еще. Я не такой. И бить я тебя
никогда не буду.
Бетке готов был броситься на Лысого с кулаками. Но он не решался. Он не знал, какими тот
располагал связями. Такие вещи в лагере были чрезвычайно важны. Если Лысый окажется
любимчиком кухонного капо, то эта драка может иметь для него, Бетке, печальные последствия.
У кухонного начальства мощные связи. Говорили даже, что оно проворачивает свои темные дела
вместе со старостой лагеря и несколькими эсэсовцами. А его собственный капо, наоборот, не
доверял ему. Бетке понимал, что тот не станет рвать за него глотку. Потому что он вовремя не
позаботился о том, чтобы подмазать его. Весь лагерь был опутан сетями интриг. Если он сейчас
не проявит благоразумие, он может запросто лишиться своего места и снова превратиться в
простого заключенного. Прощай тогда возможность бывать в городе, а значит — и тот
скромный доход, который ему обеспечивали поездки на вокзал и в депо.
— Что это все значит? — спросил он Лысого уже спокойнее.
— А тебе какое дело?
Бетке судорожно глотнул.
— Мне до этого есть дело. — Он повернулся к Людвигу. — Кто тебе раздобыл этот
костюм?
Пока Бетке говорил с Лысым, Людвиг поспешно прикончил содержимое банки и, бросив ее
