Глава двадцать пятая
Сад был залит серебристым светом. Остро пахло фиалками. Фруктовые деревья у южной
стены, казалось, были облеплены розовыми и белыми мотыльками.
Альфред шел впереди, за ним трое американцев. Они старались ступать как можно тише.
Альфред указал рукой на хлев. Американцы бесшумно рассредоточились.
Альфред распахнул дверь.
— Нойбауер, — произнес он негромко. — Вылезайте!
Из теплой темноты послышалось невнятное хрюканье.
— Что? Кто там?
— Вылезайте!
— Что? Альфред! Это ты, Альфред?
— Да.
Нойбауер опять хрюкнул.
— Чччерт! Ну я и дрыхнул! Снилось что-то… — Он откашлялся. — Сон какой-то дурацкий
— ты мне не говорил «вылезайте»?
Один из солдат бесшумно вырос рядом с Альфредом. Вспыхнул карманный фонарик.
— Руки вверх! Выходите!
Бледный луч осветил полевую койку, на которой сидел полуодетый Нойбауер. Он
вытаращился на свет фонаря, подслеповато моргая опухшими глазами.
— Что? — проскрежетал он, наконец. — Что это? Кто вы такие?
— Руки вверх! — повторил американец. — Ваша фамилия Нойбауер?
Нойбауер слегка приподнял руки и кивнул.
— Вы комендант концентрационного лагеря Меллерн?
Нойбауер опять кивнул.
— Выходите!
Заметив направленный на него черный зрачок автомата, Нойбауер встал и так резко
вскинул вверх руки, что пальцы его ткнулись в низкую крышу сарая.
— Я не одет.
— Выходите!!
Нойбауер нерешительно приблизился, серый и заспанный. Он был в рубахе, галифе и
сапогах. Один из солдат проворно обыскал его.
Нойбауер взглянул на Альфреда.
— Это ты привел их сюда?
— Да.
— Иуда!
— Вы не Христос, Нойбауер, — медленно произнес Альфред, — а я не нацист.
Американец, оставшийся в сарае, вернулся и отрицательно покачал головой.
— Вперед, — сказал другой, тот, что говорил по-немецки. Это был капрал.
— Я могу надеть свой китель? — спросил Нойбауер. — Он висит в сарае. За
крольчатником.
Капрал помедлил немного, потом отправился в сарай и через минуту вернулся с пиджаком
от штатского костюма.
— Нет, не этот, пожалуйста, — заявил Нойбауер. — Я солдат. Пожалуйста, мой китель.
— Вы не солдат.
Нойбауер растерянно заморгал.
