Сейчас речь шла о чем-то более важном, чем месть. Тем более что это была бы слишком
ничтожная месть.
Руки Вебера шевелились. Голова подрагивала. Доска продолжала гореть. Вскоре занялось
сукно мундира. На плечах Вебера заплясали маленькие язычки пламени. Он пошевелил головой,
и доска сползла еще дальше вперед. Сразу же вспыхнули волосы. Доска зашипела. Огонь уже
лизал уши и голову. 509-й теперь отчетливо видел глаза Вебера. Они, казалось, выступили из
орбит. Изо рта упругими толчками била кровь. Губы беззвучно шевелились. Все заглушал треск
догорающего барака.
Голова теперь была совершенно голой и черной. 509-й не сводил с нее глаз. Доска
медленно догорела. Кровь остановилась. Все вокруг словно куда-то провалилось. Не осталось
ничего, кроме этих глаз. Мир сократился до размеров двух человеческих глаз. Они должны были
померкнуть.
509-й не знал, сколько времени прошло — несколько минут или несколько часов, — но
руки Вебера вдруг как будто вытянулись, оставаясь на самом деле неподвижными. Вслед за этим
глаза изменились и перестали быть глазами. Это были уже просто две водянисто-прозрачные
пуговицы. 509-й еще выждал немного. Потом осторожно оперся на локоть, чтобы продвинуться
вперед — прежде чем прекратить борьбу, он должен был убедиться, что Вебер мертв. Теперь у
него только в голове еще оставалось ощущение твердости — тело уже давно было невесомым и в
то же время набухшим всей тяжестью земли. Оно больше не слушалось его.
Он медленно подался вперед и ткнул пальцами в глаза Вебера. Они не реагировали. Вебер
был мертв. 509-й попытался выпрямиться и сесть, но теперь у него не хватало сил даже на это.
От напряжения случилось то, чего он опасался: откуда-то из глубины, словно из самой земли,
вдруг поднялось и тяжело выплеснулось наружу что-то теплое. Кровь пошла легко и
безболезненно. Она хлынула прямо на голову Вебера. Казалось, она шла не только изо рта, но
изо всего тела — назад, в землю, из которой она била мягким, упругим ключом. 509-й не
старался сдержать ее. Руки его стали ватными. В тумане он вдруг увидел огромную фигуру
Агасфера на фоне барака. «Значит, он все-таки не…» — успел он подумать; потом земля, на
которую он опирался, превратился в зыбкую трясину, и он быстро пошел ко дну.
Они нашли его лишь час спустя. Они хватились его сразу же, как только улеглось первое
волнение, и начали поиски. Наконец, Бухеру пришло в голову еще раз посмотреть у самого
барака, и вскоре он обнаружил его за кучей трупов.
Подошли Левинский и Вернер.
— 509-й мертв, — сообщил им Бухер. — Застрелен. И Вебер тоже. Они лежат вместе вон
там.
— Застрелен? Он что, был на улице?
— Да. Он как раз был снаружи.
— А пистолет у него был с собой?
— Да.
— И Вебер тоже мертв? Значит, это он застрелил Вебера, — решил Левинский.
Они приподняли 509-го и бережно положили его на землю. Потом перевернули на спину
Вебера.
— Да, — сказал Вернер, — похоже на то. Две пулевые раны на спине.
Он посмотрел по сторонам и заметил револьвер.
— Вот он. — Он поднял его. — Пустой. Он стрелял из него.
— Надо унести его отсюда, — сказал Бухер.
— Куда? Кругом полно мертвых. Около семидесяти человек сгорело. Больше сотни
