рано. Они не посмеют! Послушай, это точно?
— Да. Они сами сказали.
— Узнай, в чем там дело! Ты можешь это узнать?
— Я попробую, — сказал Бергер. — У тебя нет случайно чего-нибудь съедобного? Куска
хлеба или чего-нибудь другого? Я все узнаю.
Истопник вынул из кармана кусок хлеба, разломил его на две части и протянул Бергеру
кусок поменьше.
— Держи. Только узнай все поточнее. Мы должны это знать!
— Хорошо. — Бергер обернулся: кто-то постучал ему сзади по плечу. Это был «зеленый»
капо, который привел в крематорий Моссе, Бреде и еще четверых политических.
— Это ты зубодер?
— Да.
— Там надо выдрать еще один зуб, в подвале. Тебе велели спуститься.
Капо был бледен. Лицо его заливал пот. Он прислонился к стене. Бергер взглянул на
истопника, который дал ему хлеб, и прищурил один глаз. Тот отправился вслед за ним к выходу.
— Все уже выяснилось, — сказал Бергер. — Это была не смена. Их уже нет в живых. Я
пошел.
— Это точно?
— Да. Иначе бы мне не велели спуститься вниз.
— Слава Богу. — Истопник облегченно вздохнул — Дай-ка мне мой хлеб.
— Нет. — Бергер сунул руку в карман и зажал в кулаке кусок хлеба.
— Дубина! Я хочу дать тебе бульший кусок. За такое дело не жалко.
Они поменялись, и Бергер вернулся в подвал. Штайнбреннера и Вебера там уже не было.
Остались Шульте и Драйер. На крюках у стены висело четыре трупа. Один из них был Моссе.
Его повесили в очках. Бреде и последний из шести уже лежали на полу.
— Снимай вон того, — равнодушно произнес Шульте. — У него впереди золотая коронка.
Бергер попытался приподнять труп. У него ничего не получалось. Драйеру пришлось
помочь ему. Труп повалился на землю, словно кукла, набитая опилками.
— Это он? — спросил Шульте.
— Так точно.
Бергер вытащил глазной зуб повешенного вместе с коронкой и положил его в ящик. Драйер
сделал соответствующую запись в своих бумагах.
— А у остальных что? — спросил Шульте.
Бергер осмотрел двоих лежавших на полу. Капо посветил ему карманным фонариком.
— У этих ничего. У одного пломбы из цемента и амальгамы с серебром.
— Это нам ни к чему. А у тех, что висят?
Бергер тщетно пытался приподнять Моссе.
— Брось, — нетерпеливо произнес Шульте. — Так даже лучше видно, пока они висят.
Бергер отодвинул в сторону распухший язык, торчавшей из широко раскрытого рта. Сквозь
единственное стекло на него в упор смотрел выпученный глаз. Из-за толстой линзы он казался
еще больше и неестественнее, чем был на самом деле. Веко над второй, пустой глазницей было
приоткрыто. Из-под него сочилась прозрачная жидкость. Щека повешенного была мокрой от
нее. Капо стоял сбоку от Бергера, Шульте — за спиной. Бергер чувствовал на своей шее его
дыхание. Изо рта Шульте пахло мятными таблетками.
— Ничего нет, — сказал Шульте. — Давай следующего.
Со следующим было проще. У него не было передних зубов. Ему их выбили. Две пломбы из
амальгамы с серебром, справа, — ничего ценного. Бергер опять почувствовал на шее дыхание
